Как ИИ влияет на рынок труда Казахстана
Искусственный интеллект трансформирует рынок труда, перераспределяя функции внутри профессий без резкого снижения занятости. Эксперт по трудовому законодательству Гульзира Атабаева считает, что для Казахстана сегодня важно выстроить систему адаптации и регулирования трудовых отношений, передает Kazinform.
— Пока дискуссия об искусственном интеллекте часто сводится к вопросу «заменит ли он людей», реальные изменения на рынке труда происходят гораздо тише — и потому опаснее. ИИ не уничтожает профессии одномоментно, но быстро меняет содержание работы, перераспределяет задачи и выявляет уязвимые места в системе занятости. Для Казахстана это уже не вопрос отдаленного будущего, а вопрос управляемости текущих процессов, — говорит она.
Международная организация труда фиксирует, что около четверти рабочих мест в мире уже сегодня находятся под умеренным или высоким воздействием генеративного искусственного интеллекта. Речь идет не о сокращении занятости, а о трансформации значительной части функций внутри профессий. В развитых экономиках таких рабочих мест около 34%, в странах с меньшей цифровой зрелостью — порядка 10%, но направление изменений везде одинаково. Меняются не названия должностей, а ежедневные трудовые функции.
Как отмечает Гульзира Атабаева, наиболее уязвимыми оказываются административные и офисные роли. Документооборот, первичный анализ данных, стандартные консультации — именно эти задачи быстрее всего передаются алгоритмам.
Международные исследования показывают и важный социальный аспект: женщины чаще заняты в таких сегментах, поэтому сильнее сталкиваются с последствиями технологической трансформации. В развитых странах доля рабочих мест с сильным воздействием ИИ среди женщин почти в три раза выше, чем среди мужчин.
— Другие аналитические центры подтверждают масштаб происходящих изменений. По оценкам EY, почти 60 процентов мировой занятости уже находится под умеренным или высоким воздействием генеративного искуственного интеллекта. OECD указывает, что до 28 процентов профессий в странах ОЭСР подвержены высокому риску автоматизации, при этом большинство работников воспринимают ИИ не как угрозу, а как инструмент повышения производительности. Это принципиально важный вывод: риски возникают не из-за самих технологий, а из-за запаздывающих институтов и правил, — подчеркнула она.
В Казахстане эти процессы уже имеют институциональное оформление. В конце этого года принят специальный закон об искусственном интеллекте, который впервые на национальном уровне закрепил ИИ как объект регулирования, ввел принципы ответственности, прозрачности и обязательной маркировки контента, созданного нейросетями, а также запретил манипулятивные ИИ-системы. С января 2026 года предусмотрена административная ответственность за нарушение этих требований. Таким образом, Казахстан перешел от деклараций к правовому регулированию ИИ.
Для управления цифровой трансформацией создано Министерство искусственного интеллекта и цифрового развития, а также утверждена Концепция развития ИИ на 2024–2029 годы, ориентированная на формирование экосистемы, включающей инфраструктуру, данные и человеческий капитал. Запускается национальная платформа Alem.AI, предназначенная для доступа разработчиков к данным и инструментам, а также программа AI Qyzmet, направленная на обучение государственных служащих работе с ИИ-инструментами.
— Искусственный интеллект уже внедряется в практику государственного управления — в частности, при определении инвалидности, в здравоохранении и образовании. Параллельно развивается частный сектор: появление стартапа-единорога Higgsfield AI показывает, что страна способна не только импортировать технологии, но и создавать собственные решения. По уровню повседневного использования ИИ Казахстан занимает 71-е место из 147 стран и лидирует в Центральной Азии. Однако при всей значимости этих шагов ключевой вопрос сегодня смещается с регулирования технологий на регулирование их влияния на рынок труда, — говорит эксперт.
По оценкам Центра развития трудовых ресурсов, около 29% рабочих функций в Казахстане потенциально могут быть автоматизированы, при этом порядка 13% задач напрямую связаны с применением ИИ. Различные оценки указывают, что до 2,2 млн человек — около четверти рабочей силы — могут столкнуться с трансформацией занятости в среднесрочной перспективе.
По мнению Гульзиры Атабаевой, проблема заключается в том, что рынок труда меняется быстрее, чем система его регулирования. Анализ по профессиям уже не отражает реальных процессов — изменения происходят на уровне задач. Образовательная система по-прежнему ориентирована на специальности, тогда как востребованными становятся гибридные навыки. Социальная защита построена вокруг стабильной занятости, в то время как ИИ ускоряет рост гибких и нестандартных форм работы. Алгоритмическое управление внедряется в бизнес-процессы, но вопросы прозрачности и подотчётности пока остаются фрагментарными.
— В этих условиях вопрос стоит не о том, заменит ли ИИ человека, а о том, сумеет ли государство синхронизировать цифровую политику с политикой занятости. Казахстан уже сделал важные шаги в регулировании ИИ как технологии. Следующий, более сложный этап — управление его социальными последствиями. Именно от этого зависит, станет ли ИИ инструментом роста производительности и качества занятости или фактором усиления неравенства и нестабильности, — заключила эксперт.
Ранее в Министерстве науки и высшего образования РК сообщили, что сейчас формируется концептуальное видение будущего университета искусственного интеллекта.
