Жаксылык Доскалиев: Чтобы вернуть кого-то к жизни, необязательно быть врачом
Корреспондент МИА «Казинформ» побеседовал с руководителем Республиканского координационного центра по трансплантации, доктором медицинских наук Жаксылыком Доскалиевым о том, почему в азиатских странах больше живые жертвуют свои органы, чем мертвые, и о том, почему врачам сложно следовать «презумпции согласия».
Жаксылык Доскалиев на интервью пришел рано. Для него рабочий день начинается в 07.30. Причем в дни операции в это время он должен быть готов к тому, чтобы уже в 08.00 начать хирургическое вмешательство. Жаксылык Акмурзаевич к беседе подготовился основательно, с кипой бумаг, законодательных документов. Хотя, думается, что это ему незачем. В этой области Доскалиев - первопроходец. В 1993 году впервые в Казахстане он вместе с профессором Мухтаром Алиевым в Институте хирургии имени Сызганова провел трансплантацию поджелудочной железы. А в 1996 году они же сделали первую пересадку печени.
Разговор начался с того, что Жаксылык Доскалиев подробно разъяснил казахстанское законодательство, отметив, что обсуждать эту тему необходимо, отталкиваясь от нормативно-правовых актов. Оказалось, что Кодекс РК о здоровье народа и системе здравоохранения достаточно подробно регулирует такую щепетильную область, как трансплантация органов. Есть также приказ Министерства здравоохранения и социального развития РК, который уточняет некоторые положения. Например, у людей, которые при жизни были против того, чтобы их органы были изъяты после смерти, естественно, забора делать не будут. Но есть другой случай. После смерти пациента его органы могут быть использованы в качестве донорских, если при жизни человек или его родственники каким-либо образом не поставили в известность медучреждение о несогласии на изъятие его органов. Это называется «презумпция согласия». И, конечно же, не все умершие пациенты, так же как и живые, подходят для забора. Помешать могут любые инфекционные заболевания.
- Вообще, только 30% умерших - потенциальных доноров подходят для донорства. Абсолютно здоровых людей у нас нет, но человек должен быть относительно здоровым. Изымаются роговица, легкие, сердце, печень, поджелудочная железа, почки, - рассказывает Жаксылык Доскалиев.
Данные Глобальной обсерватории по донорству и трансплантации говорят, что в мире почти 120 тысяч людей нуждаются в пересадке органов, превалирующая часть из них - 80 тысяч - это больные, которым нужна трансплантация почек. Лист ожидания в Казахстане насчитывает 3 297 пациентов, 78,8% из которых требуется пересадка почек, 15,7% - печени и 3,8% - других органов. Мировая статистика говорит о том, что в европейских странах больше всего пересадок органов происходит от трупных доноров, чем от живых, и наоборот - в азиатских государствах. По большому счету, в Европе живые пациенты практически не бывают донорами. И лидер среди этих стран Испания. В этой стране принцип «презумпции согласия» действует, как говорится, без обдумывания.
- Если, к примеру, в Испании у человека наступила смерть мозга - его отключают от аппарата и сразу забирают его органы на донорство, ни у кого не спрашивают разрешения, - уточняет собеседник.
Но самое большое количество центров трансплантации работает в США - 239, в Испании - 44 центра. Но ситуация с охватом населения по соотношению на один миллион человек лучше в Казахстане (1,8 на 1 миллион населения, в США - 1,3, Испании - 1,1). Жаксылык Доскалиев говорит, что в Казахстане действуют 10 центров, и этого вполне достаточно. По итогам 2015 года больше всего операций по пересадке по этому показателю проводят в США (86,2 на 1 миллион населения) и Испании (87,6). В Казахстане эта цифра составляет 17 на 1 миллион.
Во время беседы в кабинет к Жаксылыку Акмурзаевичу зашли двое его коллег. Врачи коротко переговорили о предстоящей операции по пересадке печени. Моего собеседника даже пожалели: «Өлесіз ғой шаршап» (Умрете ведь от утомления).
- А сколько времени уйдет на эту операцию? - спрашиваю я с интересом.
- 12 часов, - невозмутимо отвечает хирург. - Начинаем оперировать с 8 утра.
Я попытался осознать, каково это стоять 12 часов на ногах без перерыва (ну может с очень коротким перерывом) перед операционным столом, быть бдительным все это время. Не получилось. Мы вернулись к беседе. По словам Жаксылыка Доскалиева, в 2012 году в Казахстане сделано 56 операций по пересадке печени от живого донора и только один - от мертвого. В 2013 году - 136/5 соответственно, 2014 - 164/19, 2015 - 183/36 и за девять месяцев текущего года - 138/19. Четыре года назад не было ни одной трансплантации печени от трупного донора, в 2015 году - уже 12, за девять месяцев текущего года - 7. При этом пересадка печени от живого донора также растет - 6, 17, 25, 44 - ежегодно с 2012 года по 2015-ый.
- А какова результативность операции?
- В 85% осложнений не было. Ранние осложнения возникли в 12,2% случаях. Это после операции, у кого-то швы разошлись, у кого-то пневмония была. Около 3% человек умерло по различным причинам.
- По какой системе действует наша служба по трансплантации, когда появляется донор?
- Наша модель организации трансплантации позаимствована у Испании. Имеется три уровня - республиканский, региональный (в каждом областном центре), госпитальный (у нас 32 донорских стационара имеются наши сотрудники, которые информируют о наличии донора). Информация поступает ежечасно. Наши сотрудники работают, выявляют актуального донора в больницах. При наличии донора они тут же звонят региональным координаторам, а последние извещает нас. И здесь начинается работа. Если есть актуальный донор, у которого наступила смерть мозга, мы начинаем выяснять, подходит ли он для забора. В случае, если противопоказаний нет, мы начинаем взаимодействовать, подключать санавиацию, узнавать, что быстрее и ближе. Например, если донор находится в Акмолинской области, а реципиент в Шымкенте, мы звоним последнему, он вылетает сюда, размещаем его в клинике. В это время наши ребята забирают орган вертолетом или самолетом, и ночью делаем операцию. Вот такая кропотливая, огромная работа.
- Сколько примерно времени это занимает?
- Может сутки, полторы. Затягивать нельзя. С момента смерти головного мозга - трое суток.
- Да, я вижу, что растет количество неравнодушных людей, которые готовы пожертвовать свои органы ради спасения других. Но очень сложно проследить за информационным разъяснением населению. У меня создается впечатление, что его нет…
- Дело вот в чем. Министерство здравоохранения и социального развития РК ежегодно разыгрывает тендер на информационное сопровождение и популяризацию добровольного донорства. Но, к сожалению, среди общественных организаций еще, к большому сожалению, выигрывают те, которые практически не могут заниматься этим делом. Они демпингуют. Например, в этом году выделено 9 миллионов. Какая-то организация сказала, что они сделают за 5 миллионов. В итоге - ничего нет. Вы сами чувствуете? Государство потратило 5 миллионов, нет даже брошюры. Теперь они приходят к нам и говорят, давайте, вы организуете, а мы запишем, как совместное мероприятие. Я говорю: «Ребята, извините, мы это можем сделать, но тендер-то выиграли вы, вот и организовывайте». И это одна из причин того, что информированность населения страдает.
- Каждая операция - это одна трагическая судьба. Бывали ли случаи, которые просто отпечатывались в вашей памяти?
- Это было в 2014 году в Астане. У одинокой пожилой женщины скончался единственный сын. Нашим психологам, которые работали с ней, на самом деле, было очень сложно. Но нам пришлось обратиться к ней с просьбой: «Можете ли вы дать согласие? Мы не можем сделать это без вашего разрешения. Ваш сын еще может спасти пять человек». Честно говоря, я ожидал другой реакции. Я думал, что она скажет: «Я потеряла единственного сына! Как у вас хватает наглости просить меня о таком?!». Но меня до глубины души тронул ее ответ. Она сказала: «Мой сын при жизни творил добро. Он помогал всем. Если после смерти он может еще помочь кому-то, тогда я разрешаю». Это сказала пожилая женщина, и эти слова я никогда не забуду. 
Сейчас мы беседуем с вами отрешенно от реальных событий. А реальные события таковы. Поступает человек, в крайне тяжелом состоянии. Естественно, родственники бегут с огромной надеждой, что человек выживет. Это чья-то мама. Чей-то отец. Чей-то сын. Чья-то дочь. Близкие люди. Наступает смерть мозга, но у родственников надежда до конца… А вдруг… Наступает смерть мозга и наступает пауза. Эту паузу, психологический барьер преодолеть нашим врачам-реаниматологам или психологам крайне сложно. И ведь, самое сложное, подойти и спросить об этом у горюющих родственников. Но они преодолевают. Они находят слова утешения, беседуют и родственники дают согласие. Естественно, мой низкий поклон всем родственникам, которые дали согласие. Хотя по закону этого можно и не делать, но мы идем навстречу, чтобы проклятия в наш адрес не летели. Но, чтобы вернуть кого-то к жизни, необязательно быть врачом
- Не жалеете, что стали врачом? 12-часовые операции, начало рабочего дня в 7 утра, в то время когда нормальные люди работают 8 часов, трагические истории людей. Все равно это требует не только физических, но и психологических сил.
- Я вчера сидел и думал об этом. А кто если не мы? Если бы мое поколение сидело сейчас «сложа руки», что было бы? Зато вот сейчас растет целая плеяда молодых людей, которые завтра самостоятельно будут делать операции.
- А сколько операций вы сделали за свою жизнь?
- Это самый сложный вопрос для меня. Не знаю даже, честное слово. Я работал в Алматы, туда приезжали пациенты со всего Казахстана. И когда я езжу в регионы, люди узнают меня и подходят со словами: вы же оперировали моего сына, дочь, дядю и так далее. А я, честно говоря, уже не помню.
После беседы, когда мы собирались уходить, мой взгляд упал на картину с вышивкой. На ней изображено сердце с крыльями. Это подарок пациентки из Экибастуза, которая поступила с диагнозом «Альвеококкоз печени». Это тяжелое заболевание, паразитарное поражение печени, который часто приводит к летальному исходу. Операция, которую проводил хирург Доскалиев, прошла успешно, и девушка выздоровела. Эту вышивку она сделала в благодарность за спасенную жизнь и, кстати, на обратной стороне написала также: «Благодарю Вас за подаренную жизнь».
- Она говорит: я закрыла глаза и увидела это… На самом деле, это очень сложно, понимаете? Не дай Бог, никому из вас это пережить. Я сам лично пережил это. Очень тяжело человеку, когда он становится зависим в прямом смысле от посторонних. Когда он не может сам передвигаться, есть, вставать. Нужно, чтобы кто-то поднимал. Психологически это очень тяжело. И это люди, которые пережили это, встали на ноги. Видимо, после этого приходит вдохновение… Эта картина - самый дорогой подарок в моей жизни», - сказал мне Жаксылык Акмурзаевич.
Вообще, информация о людях, которые пожертвовали свои органы после смерти, согласно подзаконным актам считается конфиденциальной. Врачи не имеют права разглашать ее. Со временем она будет записана в чип удостоверения личности, что позволит докторам в случае ЧС узнать, является ли человек донором или нет.
И сейчас посмертное донорство - выбор каждого. Но в какой-то момент может случиться так, что нужны будут не твои органы, а наоборот, помощь тебе. Это заставляет многое переосмыслить. Свой выбор лично я уже сделал…