Рейтинг Kazinform: люди, события и явления, изменившие мир в 2025 году
Kazinform подводит итоги 2025 года и запускает новый проект — рейтинг личностей, событий и тенденций, оказавших наибольшее влияние на мир. Оценки формировались на основе мнений международных и казахстанских экспертов, передает корреспондент агентства Kazinform.
Человек года: Дональд Трамп
По мнению большинства экспертов, именно 47-й президент США стал главным ньюсмейкером этого года, вокруг которого так или иначе выстраивалась повестка международных событий. Впрочем, звание «Персоны года» — это не всегда про заслуги со знаком «плюс», а чаще — про влияние, масштаб и невозможность игнорировать.
Дональд Трамп, как считают политологи, последовательно позиционировал себя как главного миротворца, который создал образ непредсказуемого политика, держащего весь мир в напряжении. Президент США говорил о мире, переговорах, своей исключительной роли и даже не скрывал претензий на Нобелевскую премию мира.
— Каким он видит себя? Герой-одиночка. Одинокий ковбой с Дикого Запада перенесенный в ХХI век, чтобы навести порядок в сошедшем с ума мире. Имидж «крутого парня» — политический капитал Трампа. Его партнеры на мировой арене в недоумении: «а ну как, на кого-то крепко обидевшись, он возьмет да и нажмет ядерную кнопку?» Трампа устраивает такая репутация: пусть нервничают, сговорчивее будут, — рассуждает российский телеведущий, писатель-историк Леонид Млечин.
Несомненно, инаугурация Дональда Трампа в январе 2025 года стала отправной точкой множества важных политических процессов, и этому есть целый ряд причин.
— Во-первых, Соединенные Штаты остаются самой влиятельной страной мира. Во-вторых, сам Дональд Трамп — крайне эпатажная и медийная фигура. И, в-третьих, глобальные события последних лет объективно приковывают к себе повышенное внимание мировых СМИ. Именно сочетание этих факторов и сделало его центральной фигурой мировой повестки, — пояснил политолог Газиз Абишев.
Вступив на должность президента США, Дональд Трамп сразу же развернул масштабную тарифную войну. При этом такие радикальные меры затрагивали не только экономических и геополитических соперников, как, например, Китай, но и союзников. Вместе с тем он активно участвовал в попытках урегулирования конфликтов на Ближнем Востоке и в Украине. Американский президент продолжает этот курс и сейчас.
— Его возвращение, несомненно, меняет международную систему, меняет подходы Европы к безопасности, отношение к России и заставляет Китай пересмотреть свою долгосрочную стратегию экономического развития на Западе. Также меняется представление о свободной торговле, протекционизме, роли Америки в международной экономической системе и во внешней политике, — комментирует заместитель директора Программы по энергетике, экономическому росту и безопасности Международного налогового и инвестиционного центра (США) Уэсли Александр Хилл.
Особо американский эксперт выделил переговоры Дональда Трампа с НАТО на конференции по безопасности, прошедшие спустя несколько месяцев после его инаугурации. Именно тогда гарантии коллективной безопасности впервые стали предметом жесткого политического торга.
Также Дональд Трамп стал одним из решающих инициаторов обострения противостояния с Венесуэлой, в том числе в акватории Карибского моря. В результате чего именно он оказался фигурой, вокруг которой выстраивалась практически вся мировая повестка.
Эксперты единодушно заявляют: в международные отношения возвращаются силовые методы давления — элементы так называемой «дипломатии канонерок». То, что считалось характерным для мировой политики до XX века — принципы realpolitik (политика реализма) и демонстрация силы сегодня снова активно используются в глобальной политике и экономике.
— На первый план выходит прагматизм. Национальный интерес вновь объявляется высшей ценностью, и именно он задает правила игры как минимум на ближайшие несколько лет. В экономике мы наблюдаем ту же логику, — утверждает главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК (КИСИ) Санат Кушкумбаев.
И здесь стоит подчеркнуть, Дональд Трамп открыто продемонстрировал себя как сторонник изоляционистского курса, делая ставку прежде всего на внутреннее развитие Соединенных Штатов, где на смену социальным и политическим нормам приходят экономика и торговля.
— Речь идет о подходе, при котором каждое государство действует само по себе, самостоятельно решает свои проблемы и не рассчитывает на внешних игроков. Это сопровождается определенной деидеологизацией (концепция отказа от доминирующих идеологий) международной политики, — комментирует Таир Нигманов.
Такой подход, в первую очередь, проявляется в экономике: Дональд Трамп вводит пошлины, возвращает производства в США и защищает внутренний рынок, противопоставляя себя глобализации и свободной торговле.
— Его торговая война, по сути, оказалась успешной: Трамп получил свои выгоды. Тот «ужас», которого все ожидали из-за пошлин, так и не произошел. Многие считали его действия невзвешенными, но факты показывают обратное — он достиг своих целей, пусть и не всех, и сделал это без серьезных потерь для экономики США, — поделился своим мнением аналитик Андрей Чеботарев.
Эксперты поясняют, глобализм, преобладавший в мире последние три десятилетия, размывал границы между государствами и культурами. Символами этого процесса стали интернет, мировые бренды, универсальные модели потребления. И любопытно заметить, что именно США — государство, которое еще недавно было ключевым «мотором» глобализации. Однако с приходом к власти Дональда Трампа стал набирать силу обратный тренд.
— Его политика строится на защите собственного культурного кода, настороженном отношении к чужим культурам и жестком ограничении миграции. Причем он критикует не только миграционную политику внутри США, но и открытые границы в Европе, считая их чрезмерно либеральными. Администрация Трампа уделяла этой критике гораздо больше внимания, чем ожидалось, — добавил Таир Нигманов.
Таким образом, решения старого нового президента США отражают серьезную тенденцию — рост спроса на политику изоляционизма и национализма. И эта «правая» тенденция, как заверяют эксперты, становится характерной не только для США.
— Дональд Трамп, безусловно, изменил правила игры — и изменил их очень существенно, причем не только в сфере экономической торговли, но и в политике. Происходящие события действительно трансформируют привычную логику международных процессов и оказывают прямое влияние на глобальную систему в целом, — считает казахстанский историк, политолог, востоковед Султан Акимбеков.
Событие года: успех Казахстана в новых внешнеполитических реалиях
Подтверждением курса изоляционизма в мировой политике стало принятие новой Национальной стратегии безопасности США, существенно повлиявшая на глобальную политическую конфигурацию.
— Все, что казалось ранее невозможным, стало возможным вплоть до введения санкций США против Европейского союза или его ключевых стран, — добавил экономист Олжас Худайбергенов.
В этом контексте одним из ключевых тенденций этого года стал сдвиг в стиле политической коммуникации. Как отмечает экономист Эльдар Шамсутдинов, публичные заявления все чаще используются как инструмент давления. Так, жесткая риторика перестала быть исключением и стала обыденностью политической реальности.
— Это изменило привычные модели поведения. Рынки начали реагировать не столько на решения, сколько на сигналы и риторику. Государства стали закладывать в свои стратегии сценарии информационных шоков. Общество адаптировалось к постоянному состоянию неопределенности, когда слова политика могут быть не менее значимы, чем подписанный документ, — считает экономист.
По мнению Султана Акимбекова, торговые войны стали ключевой тенденцией, которая фактически подвела черту под длительным периодом доминирования глобализационных процессов — как минимум последних 30–35 лет. Эксперты заявляют, что это был год привыкания к новой реальности.
— Изменилось поведение и коммуникация. Мы стали меньше опираться на идеологические штампы, а больше — на процедуры и экспертный язык. Декларации и лозунги ушли на второй план, на первый вышли аналитические построения. Теперь ценится способность удерживать сложность и не упрощать ее, — считает руководитель ОФ «Институт исследования региональной интеграции» Таисия Мармонтова.
По словам эксперта, выигрывают не самые громкие и быстрые игроки, а те, кто умеет управлять рисками, сохранять институциональную устойчивость и эффективно действовать в условиях глобальной неопределенности. В таких условиях странам приходится адаптироваться к меняющимся политическим реалиям, и Казахстан здесь — не исключение.
В течение года Казахстан последовательно наращивал внешнеполитическую активность, участвуя в саммитах в формате «Центральная Азия+» с Китаем, Японией, Россией, США и Европейским союзом. Наша страна также приняла участие в заседании ШОС в Тяньцзине и в VII консультативной встрече глав государств Центральной Азии в Ташкенте. В совокупности эти контакты подтверждают стремление Казахстана поддерживать продуктивный диалог с международными и региональными партнерами, вовремя реагируя на изменяющуюся внешнеполитическую среду.
— 2025 год — особый для Казахстана. Все мировые центры силы осознали и признали значение республики. В 2025 году Европа, с одной стороны, Япония, с другой, пожелали укрепить и расширить политические и экономические контакты, — подчеркнул Леонид Млечин.
Эксперты особо выделяют участие Казахстана в президентском саммите формата «C5+1» в Вашингтоне.
— Важен не сам факт встречи, а то, что Центральная Азия получила формат разговора на высшем уровне, где обсуждаются не абстрактные заявления, а конкретные интересы: экономика, транспорт, инвестиции, ресурсы, безопасность. Для Казахстана это стало практическим подтверждением многовекторности, когда отношения строятся не «в одну сторону», а через несколько сильных внешних линий одновременно, — утверждает президент Центра политических технологий (Баку), политолог Вали Алибайов.
Уэсли Александр Хилл отметил, что Трамп первый президент, который действительно обратил внимание на страны Центральной Азии и Южного Кавказа.
— Мне понравилось в Трампе то, что больше связано с моей конкретной работой, это его большое внимание и готовность работать над вопросами, связанными с Центральной Азией и Южным Кавказом, — добавил американский эксперт.
Леонид Млечин подчеркивает, что при Президенте Касым-Жомарте Токаеве Казахстан обрел новую роль — одной из самых успешных и значимых стран не только Центральной Азии, но и всего региона. По его словам, сейчас Казахстан считается оплотом стабильности в регионе.
— Характерно, что на встрече в Белом доме Дональд Трамп назвал Касым-Жомарта Токаева «выдающимся президентом». И только что Дональд Трамп подтвердил свою оценку, сказав, что Касым-Жомарт Токаев — «прекрасный человек и опытный государственный деятель с глубоким и взвешенным пониманием международных процессов», — добавил спикер.
По словам Млечина, неслучайно свою первую зарубежную поездку после пандемии коронавируса председатель КНР Си Цзиньпин, не покидавший Китай более двух лет, совершил именно в Казахстан. Визиты председателя Си в Астану и регулярные двусторонние контакты свидетельствуют о том, что Пекин придает большое значение развитию и укреплению отношений с Казахстаном.
В свою очередь, внешняя политика Касым-Жомарта Токаева, по мнению Леонида Млечина, выходит за рамки классической дипломатии.
— Речь идет не только об умении выстраивать межгосударственные отношения и снижать конфликтность, но и о создании условий для экономического взаимодействия, — отмечает он.
Широкая внешнеполитическая кооперация напрямую отражается на экономике и бизнесе. В результате Казахстан продолжает привлекать значительные объемы инвестиций со стороны международных компаний, исчисляемые миллиардами долларов.
— То, о чем долго говорилось на уровне деклараций, в последнее время получило наглядное подтверждение в конкретных действиях. Президент Токаев принимает участие в саммите в Пекине в окружении мировых лидеров, затем выступает на площадке Организации Объединенных Наций, проводит встречи с президентом Дональдом Трампом в Соединенных Штатах, в том числе в формате «C5+1», осуществляет государственный визит в Россию, а также регулярно взаимодействует с другими крупными международными игроками, — добавил Газиз Абишев.
По словам Таисии Мармонтовой, для Казахстана уходящий год стал периодом углубления роли страны как транзитного узла и площадки для регионального посредничества.
— Да, громких и символически ярких событий не произошло, однако именно транспортно-логистическая функция все более отчетливо становится элементом национальной безопасности, — считает она.
Параллельно усилилась роль Казахстана как нейтральной переговорной площадки, а внешняя политика стала более прагматичной и ориентированной на интересы государства по примеру США. И это не разовый эффект, а постепенный процесс, формирующий долгосрочную внешнеполитическую линию страны.
Явление года: ИИ встраивают в правовую систему
Не менее значимые изменения сегодня происходят и в сфере информационных технологий. Прежде всего речь идет об искусственном интеллекте, который все активнее проникает в области, еще недавно считавшиеся исключительно человеческими, как, например, госуправление и юриспруденция. Электронный нотариат, суды и другие цифровые решения, в том числе в Казахстане, из отдельных пилотных проектов постепенно превращаются в нормальную практику. В сферах, где человеческий фактор частично заменим, эти изменения происходят особенно быстро.
— ИИ сегодня выходит далеко за рамки простых или вспомогательных задач. По масштабу влияния его можно сравнить с изобретением интернета или мобильной связи. Он приводит к фундаментальным изменениям в самых разных сферах. Один из наглядных примеров — образование. Происходит фактическая демократизация доступа к знаниям, и изменения настолько быстрые и масштабные, что даже ведущие традиционные университеты не всегда успевают адаптироваться к новой реальности, — сказал Санат Кушкумбаев.
По словам эксперта, несмотря на разговоры о возможном «пузыре», развитие искусственного интеллекта продолжает притягивать огромные инвестиции и лучшие умы. В 2025 году именно цифровизация и ИИ стали главным фактором, который меняет способы коммуникации, работы и представления о будущем.
— Модели искусственного интеллекта, как ChatGPT и их аналоги, сегодня фактически задают технологические и социальные тренды. При этом именно ChatGPT остается лидирующим и первенствующим продуктом подобно первым знаковым произведениям искусства, которые задали направление для последующих поколений, — делится мнением Санат Кушкумбаев.
И здесь нельзя не упомянуть основателя OpenAI Сэма Альтмана.
— Фигура Альтмана символизирует не столько конкретную кампанию, сколько новую роль технологических акторов. Компания перестала быть просто поставщиком решений и стала полноценным участником глобального политико-экономического альянса. Здесь важен не столько сам технологический прорыв, сколько переосмысление ответственности, регулирования и давления, — считает Таисия Мармонтова.
Технологические стартапы и платформы на базе искусственного интеллекта все заметнее меняют систему образования, усиливая интерес к IT, программному обеспечению и инженерным специальностям. Как отмечают эксперты, ИИ постепенно возвращает внимание и к классическим естественным наукам. Наглядный пример успешного стартапа — казахстанская компания Higgsfield AI, разрабатывающая генеративные видеомодели. В этом году в Казахстане она вошла в число «единорогов» с оценкой выше 1 млрд долларов США, став первым подобным стартапом в истории страны.
Параллельно с развитием новейших технологий усиливаются попытки институционального регулирования искусственного интеллекта. Государства стремятся выстроить правовые рамки для его применения, осознавая масштаб и последствия технологического сдвига. В Казахстане эта работа уже получила формальное оформление — принят отдельный закон «Об искусственном интеллекте».
Депутата Мажилиса Парламента РК Екатерину Смышляеву эксперты выделяют как ключевую фигуру в сфере регулирования искусственного интеллекта. Она стала одним из авторов закона об ИИ и Цифрового кодекса.
— Екатерина Смышляева смогла превратить бурлящую, во многом фантазийную дискуссию об ИИ в понятные практические рамки, доступные широкой аудитории, — отметил Таир Нигманов.
Эксперты считают, что 2025 год — не год реформ, а год стабилизации сложной системы.
— Год был переломным не из-за деклараций или саммитов, а потому, что искусственный интеллект вошел в систему государственного управления, образования, обороны и медицины. Государства перешли от этических дискуссий об ИИ к юридическим и экономическим рамкам его применения. Формируются новые роли для разработчиков и пользователей ИИ. Это событие можно считать глобального уровня, сравнимым с тем, как ядерная энергетика или нефть вошли в мировую политику, — заключила Таисия Мармонтова.
Сочетание цифровизации и искусственного интеллекта ускоряет процессы так, что предсказать направление порой невозможно. Для одних это повод насторожиться, для других — источник оптимизма и уверенности. Привычные рамки постепенно растворяются в цифровой реальности.
— В любом случае очевидно, что цифровизация и развитие искусственного интеллекта останутся одним из ключевых и определяющих трендов не только 2025 года, но и ближайших лет, – резюмировал Санат Кушкумбаев.
Обобщая экспертные мнения и оценки, проект «Рейтинг года» взял на себя смелость подвести авторитетный итог уходящего политического и экономического периода, обозначить его ключевые тенденции и ориентиры. Это не только констатация фактов, это живой и прямой диалог с экспертами о том, как меняется мир и Казахстан в его контексте. Важно подчеркнуть, что проект был подготовлен на основе мнений около 30 казахстанских и международных специалистов, что придает ему объективность и широту взгляда. Проведение такого рейтинга станет ежегодной традицией Kazinform — своеобразным итогом, который помогает обществу осмыслить пройденный путь, увидеть новые ориентиры и почувствовать себя частью глобальной картины.
