Подвиг казахстанцев - 28 панфиловцев - не легенда войны, а ее бессмертная быль
Мало кому известно, что битва за Москву осенью - зимой 1941 года, похоронившая чудовищный фашистский «блицкриг», является самым крупным сражением не только Великой Отечественной, Второй мировой, но и всех войн, прогремевших на земле. Именно Московская битва стала переломной в этом неслыханно жестоком военном столкновении ХХ века. Правда, западные историки придерживаются другой точки зрения, считая переломным сражение под Эль-Аламейном (Египет), где 8-я английская армия нанесла сокрушительный удар по итало-немецким войскам. Однако в этой битве живой силы участвовало в 23 раза меньше, чем в Московской.
В орбиту грандиозного сражения за советскую столицу с обеих сторон было втянуто более 7 миллионов человек. На полях Подмосковья солдат и офицеров сражалось на 3,4 миллиона больше, чем в Сталинградской битве, на 3 миллиона больше, чем на Курской дуге, и на 3,5 миллиона больше, чем в Берлинской операции.
Поставив задачу рассказать о подвиге панфиловцев, не случайно в первую очередь надо говорить об исторической оценке Московской битвы. Ее значение по мере новых научных исследований все возрастает, возвеличивая и воинский подвиг. Сосредоточив главную группировку на Московском направлении, немцы уже через неделю после начала войны преодолели треть расстояния на пути к Москве. При таких темпах они могли за пару недель достигнуть ее стен. Советскому руководству пришлось коренным образом перестраивать планы ведения военных действий.
С момента вторжения агрессора и до начала самой битвы Государственный комитет обороны издал 34 постановления, касающихся различных проблем защиты Москвы, а Ставка Верховного Главнокомандования направила войскам, оборонявшим дальние подступы к столице, 78 директив, приказов и большую часть своих резервов. Одновременно в разных концах страны ускоренными темпами формировались новые дивизии и бригады для защиты Москвы.
Из Алма-Аты в Московский горком партии в те дни пришло письмо, где были такие строки: «Мы не пожалеем сил для помощи Красной Армии... Мы дадим столько свинца, меди, угля, нефти, сколько нужно для разгрома врага... Вместе с великим русским народом мы будем отстаивать до последней капли крови, до последнего вздоха нашу прекрасную столицу».
13 июля в Алма-Ате начали формировать 316-ю стрелковую дивизию. В нее призывались главным образом жители Алма-Атинской, Джамбульской и Южно-Казахстанской областей, а также частично жители Киргизии. Военный комиссар Киргизской Республики, прибывший в Алма-Ату вместе со своим помощником, а также инструктор Алма-Атинского военкомата старший лейтенант Бауыржан Момышулы в течение полутора недель завершили формирование дивизии. Это многонациональное воинское соединение на 40 процентов состояло из казахов, 30 процентов бойцов составляли русские, и столько же - представители еще 26 народов Советского Союза. Командиром был назначен генерал-майор Иван Васильевич Панфилов, опытный военачальник, воевавший еще в первую мировую, а затем и в гражданскую войну. Он пользовался огромным уважением и любовью солдат, которые называли его «наш аксакал», «наш отец», а себя - панфиловцами.
В конце июля более 40 эшелонов с бойцами дивизии чередой двинулись на запад, в распоряжение 52-й армии Северо-Западного фронта. Командующий армией генерал Н. Клыков понимал, что прибывшие алмаатинцы - люди из гражданской жизни, необстрелянные новички, плохо знающие оружие и тактику. Поэтому он не стал сразу вводить их в бой, а оставил в своем резерве. Почти месяц по 12-14 часов в сутки проходило интенсивное обучение и «сколачивание» частей 316-й стрелковой дивизии. В 20-60 километрах к северо-востоку от Новгорода (ныне - Великий Новгород) новобранцы осваивали оружие, приемы рытья окопов, землянок, ходов сообщения. Их учили способам борьбы с танками и самолетами противника, а также умению атаковать врага при поддержке огня артиллерии.
Тем временем немцы собрали «мощный ударный кулак», направленный против Москвы. В нем было намного больше танковых и моторизованных дивизий, чем в 1940 году действовало против трех государств - Франции, Бельгии и Голландии, вместе взятых. 30 сентября 1941 года танковая группа Гудериана двинулась на Москву. 2 октября, в 5.30 утра, перешли в наступление главные силы группы армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока. На фронте в 600 километров во всю силу загрохотал вражеский «Тайфун». Был нанесен страшный удар, который не смогли сдержать наши солдаты. К 7-9 октября гитлеровцы прорвали оборону также в районах Вязьмы и Брянска, окружив значительную часть войск, прикрывающих Москву. Создалось катастрофическое положение.
Стратегических резервов на западном направлении не оказалось - они были задействованы для ликвидации последствий окружения советских войск под Киевом. Нужно было срочно спасать столицу, стягивая силы и средства откуда только можно. 13 октября генерал армии Г. К. Жуков, только что принявший командование Западным фронтом, направил войскам чрезвычайно жесткий приказ: «Учитывая особо важное значение укрепрубежа, объявить всему командному составу, до отделения включительно, о категорическом запрещении отходить от рубежа. Все отошедшие без письменного приказа военных советов фронта и армий подлежат расстрелу».
К середине октября по приказу Ставки Верховного главнокомандования в состав Западного фронта было переброшено 11 дивизий. Среди этих первых соединений, прибывших на защиту Москвы, 3 стрелковые дивизии (316-я, 312-я и 238-я) были сформированы в Казахстане. В декабре 1941-го и январе 1942 года казахский народ прислал еще две стрелковые дивизии - 387-ю и 391-ю. Кроме того, из Казахстана прибыло несколько стрелковых бригад и значительное число рот маршевого пополнения для частей, сражавшихся в Московской битве. О боевом пути каждого из перечисленных соединений и их роли в битве за Москву можно писать отдельные книги и очерки - все они заслужили такую честь. Но, к сожалению, в рамках одной статьи сделать это невозможно. И потому остановимся лишь на отдельных эпизодах прославленной Панфиловской дивизии.
14 октября в район Можайска прибыли первые эшелоны 316-й стрелковой дивизии. По приказу командующего фронтом Г. К. Жукова панфиловцы влились в состав 16-й армии К. К. Рокоссовского. Им выделили полосу обороны на Волоколамском направлении. Не успев обустроить оборонительные рубежи, бойцы уже 16 октября вступили в бой с танками и моторизованными частями противника. В течение дня они отразили удары 60 танков и полка пехоты противника. 23 октября, докладывая генерал-фельдмаршалу Ф. фон Боку о боях на Волоколамском направлении, командир 5-го армейского корпуса генерал Р. Руоф с удивлением отметил: «316-я дивизия... имеет в своем составе много хорошо обученных солдат, ведет поразительно упорную оборону... Но у нее есть слабое место - широкий фронт расположения». Последнее было очевидно. По боевым возможностям для дивизии оптимальна 8-10-километровая ширина полосы обороны, панфиловцы же прикрывали 44-километровый рубеж.
24 октября одновременно пять немецких дивизий развернули наступление в направлении Волоколамска. Их силы в несколько раз превосходили силы защитников. Главный удар был нанесен в полосе 16-й армии Рокоссовского, где оборонялись курсанты Московского пехотного училища имени Верховного Совета РСФСР под командованием Героя Советского Союза полковника С. И. Младенцева, 18-я стрелковая дивизия, кавалерийская группа генерала Л. М. Доватора и части 316-й дивизии Панфилова. Противнику удалось вклиниться лишь на одном участке. Все остальные атаки были отбиты.
26 октября обстановка под Волоколамском резко ухудшилась. Генерал армии Жуков передал генерал-лейтенанту Рокоссовскому приказ: «Станцию Волоколамск, город Волоколамск - под вашу личную ответственность, тов. Сталин запретил сдавать противнику...». Но к исходу дня под давлением 11-й и 2-й танковых дивизий немцев и ударов авиации врага наши войска все же оставили станцию Волоколамск, расположенную в 5 километрах к югу от города Волоколамск. Из Ставки пришла телеграмма, где уход со станции назывался «позором для Западного фронта». Но 27 октября части 16-й армии сдали и Волоколамск. Генерал Рокоссовский получил еще одну уничтожающую телеграмму от военного совета Западного фронта: «Вы не справились с полученной задачей и, видимо, не поняли и не осознали приказа тов. Сталина... пропускаете противника на восток». В штаб 16-й армии прибывает специальная комиссия Западного фронта.
Изучив оперативные документы, опросив свидетелей, проведя другие следственные действия, комиссия установила, что виновных в умышленной сдаче Волоколамска нет. Жуков тоже постарался оградить Рокоссовского от возможных репрессий за невыполнение приказа Сталина.
Днем раньше командир батальона 1073-го стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии 16-й армии старший лейтенант Бауыржан Момышулы, выполняя задание в тылу врага, вывел из окружения близ Волоколамска 690 советских воинов. Бауыржан участвовал в 27 боях при обороне Москвы. Все они ярко описаны в его книге «Позади - Москва». Гвардии капитан Момышулы стоял насмерть со своим полком, был ранен, но поле боя не покинул. В следующем бою он получил тяжелое ранение и до марта 1944 года пробыл в госпитале.
Это был незаурядный, исполненный геройского духа офицер. Едва встав на ноги, он снова вернулся на фронт, а в январе 1945 года уже командовал 9-й гвардейской стрелковой дивизией в Восточно-Прусской операции. Гвардии полковник не знал, что еще в начале 1942 года, за бои под Москвой, командование представило его к званию Героя Советского Союза. Наградной лист затерялся в бурном фронтовом потоке, а может, попал в недобросовестные руки - таких случаев, к сожалению, было много. Золотая Звезда нашла своего героя слишком поздно, в 1990 году, когда его уже не было в живых.
Доблесть воинов-казахов, их человеческая надежность на фронте были очень высоки. За долгое время работы с огромным количеством военных материалов не встречается ни один документ, свидетельствующий о предательстве, малодушии, трусости или еще каком-нибудь бесчестном проявлении, которое бы касалось казахов. Во всех военных мемуарах они также упоминаются как люди храбрые, наделенные воинским духом, исключительно способные к ратному делу.
Но вернемся к западным рубежам Москвы, к разъезду Дубосеково, которому суждено было стать местом воинского подвига невиданной жертвенности, где произошел знаменитый бой панфиловцев с врагом.
У Дубосеково находился опорный пункт взвода 4-й роты, которым до 15 ноября командовал лейтенант Джура Ширматов. Но он был ранен и эвакуирован в госпиталь. Его заменил помощник командира взвода сержант Иван Добробабин. Накануне боя по линии обороны этой роты прошел генерал Панфилов. Заметив крайне неудачное расположение взводного опорного пункта на местности, он приказал немедленно перенести его в другое место, на высотку, ближе к разъезду, где можно было более эффективно обороняться. Здесь взвод перекрыл самое выгодное для наступления направление, выводившее немцев на тылы дивизии. Крутой, поросший густым лесом берег Ламы защищал фланг противника от возможного контрудара советских войск со стороны реки. По этому пути немцы и двинулись.
Противника встретили огнем противотанковых ружей, бутылками с зажигательной смесью, гранатами. 28 бойцов отразили атаки пехоты и 50 танков врага. В неравной борьбе они почти все погибли, но, уничтожив 18 немецких машин, занимаемых позиций не оставили. В результате боя гитлеровцы были задержаны более чем на 6 часов и не сумели прорвать оборону дивизии.
Считалось, что у Дубосеково полегли все защитники. Но на самом деле семеро остались в живых. В одном из госпиталей корреспонденту «Красной звезды» А. Кривицкому удалось разыскать рядового Ивана Натарова. Тяжело раненый, он, изнемогая от потери крови, добрался до леса. Здесь его подобрали разведчики. Рассказ умирающего бойца успел записать журналист. Позже, изучая обстоятельства боя у Дубосеково, Кривицкий написал очерк о 28 героях-панфиловцах, появившийся в «Красной звезде» 22 января 1942 года. Этот бой не обошел своим вниманием и Генеральный штаб Красной Армии. В трехтомнике «Разгром немецких войск под Москвой», вышедшем в 1943 году под редакцией Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова, дано не только подробное описание подвига панфиловцев, но и показано его значение для всей операции: «Славный бой этих героев явился не только подвигом мужества, но и имел крупное тактическое значение, так как задержал продвижение немцев на много часов, дал возможность другим частям занять удобные позиции, не допустил прорыва танковой массы противника на шоссе и не позволил прорвать противотанковую оборону в этом районе». А вот слова маршала Г. К. Жукова: «...Незабываем подвиг 28 панфиловцев, он всегда для меня является яркой бессмертной былью».
Сейчас появилось много злопыхателей, ставящих под сомнение подвиг панфиловцев. Причин много, одна из них - банальная зависть, которая в иных устах ропщет: «Я воевал не хуже и был рядом с ними, а почему-то мне не присвоили звание Героя Советского Союза». Были даже попытки доказать, что панфиловцев было не 28, а целая рота. Велся активный поиск документов, подтверждающих эту версию, но в архивах их так и не оказалось, как не оказалось и живых свидетельств тому. Рота была, но она состояла из трех стрелковых взводов. Именно один из них, где находились 28 бойцов, и принял бой у Дубосеково.
Всех панфиловцев считали погибшими, Героями Советского Союза посмертно. А тут - явились с «того света»! И. Васильев и Г. Шемякин вылечились, жили незаметно, тихо ушли из жизни. Трое (И. Добробабин, Д. Тимофеев и И. Щадрин) в бессознательном состоянии попали в плен, двое из них потом вернулись, а один сказал, что никакого подвига он не совершал (скорее - заставили отречься). «Убиты, и все тут!» - такой была логика блюстителей сталинских моральных установок.
Боец Д. Кожубергенов, тяжело контуженный и засыпанный землей, был обнаружен разведчиками Л. М. Доватора, командира 2-го гвардейского кавалерийского корпуса. Он пришел в себя и снова стал сражаться с врагом. Конники гордились, что среди них - герой-панфиловец. Но для самого Кожубергенова эта популярность имела печальные последствия. Поскольку он первым «встал из могилы», его арестовали и сделали все для того, чтобы он так и остался «мертвым». После допросов «с пристрастием» и угроз в адрес семьи он был вынужден подписать бумагу о «неучастии в бою у Дубосеково». После этого его отправили на фронт. Органы НКВД заставили командование полка переоформить наградной лист Кожубергенова. И ушел из жизни герой непризнанным, оскорбленным.
Еще более трагической оказалась судьба Добробабина, который, по существу, руководил боем. Политрук Клочков появился в тот момент, когда бой уже шел. Кстати сказать, некоторые ставят под сомнение и его знаменитые слова, обращенные к солдатам: «Велика Россия, но отступать некуда - позади Москва!». Погибший политрук, конечно, никогда не сможет повторить их еще раз, как не сможет их повторить и боец Натаров, пересказавший эти слова корреспонденту «Красной звезды». Изучив огромное множество материалов о войне, можно сказать, что политрук Клочков вполне мог произнести такую фразу, исполненную не только патриотического пафоса, но и философского смысла. На войне подобные «крылатые» слова часто вырывались из самой души.
Контуженный, Добробабин попал в плен и находился в лагере под Можайском. Когда немцы начали вывозить пленных в тыл, Добробабин ночью сломал решетку в вагоне и выпрыгнул на ходу. Долгое время он пробирался по оккупированной территории, безуспешно искал партизан. Проскитавшись несколько месяцев, больной и опухший от голода, он тайком прибыл в оккупированную немцами деревню Перекоп (Харьковская область), к брату, который его приютил.
С марта 1943 года, когда оккупантов погнали, Добробабин - снова на передовой, командовал стрелковым отделением. За мужество получил орден Славы III степени, несколько медалей.
В декабре 1947 года фронтовик приехал навестить свою вторую родину - г. Токмак (Киргизия), откуда уходил на войну в составе 316-й дивизии. И тут его арестовали по ложному доносу и переправили в Украину, предав суду трибунала Киевского военного округа - «за пособничество врагу». Дальше все происходило в худших традициях тоталитарных лет: ускоренное предвзятое следствие и жестокий приговор - 15 лет лагерей. Истинной же причиной расправы с Добробабиным было то, что сталинских подручных не устраивало «воскрешение героя из мертвых», к тому же побывавшего в плену и на оккупированной территории. Они вообще решили «разобраться» с панфиловцами, для чего понадобилось представить их подвиг как «акт массового героизма», без упоминания конкретных личностей.
Перед прокурорами предстали журналист А. Кривицкий, главный редактор «Красной звезды» Д. Ортенберг, писатель Н. Тихонов, командир и комиссар 1075-го полка И. Капров и А. Мухамедьяров. Под угрозой получить срок Кривицкий и Капров вынуждены были подписать все, что от них требовалось. Сфабриковав фальшивку, «блюстители закона» немедленно представили ее секретарю ЦК ВКП (б) А. Жданову. Но тот счел, что материал подготовлен слишком «топорно», палку явно перегнули, и не дал хода делу.
Предать забвению память о панфиловцах не удалось. На месте подвига создан грандиозный мемориальный ансамбль, особенности боя у Дубосеково изучают в военных вузах, в том числе и зарубежных. Людей продолжала волновать судьба Д. Кожубергенова и И. Добробабина, в течение 30 лет многие выступали в защиту чести и достоинства этих героев. К 1990 году о них были созданы кинофильмы - «Судьба», «Подвиг и подлог», «Неоконченная война Ивана Добробабина». Казалось бы, справедливость восторжествовала, но из кабинета главного военного прокурора того времени А. Катусева вновь повеяло сталинщиной. Он не только заявил о необходимости запретить демонстрацию этих фильмов, но и вытащил на свет «липу» от 1948 года (ту самую, представленную Жданову). Клевета на павших героев была опубликована. Через много лет ею, к сожалению, воспользовался и отставной полковник Ибатуллин.
27 апреля 1993 года в г. Цимлянск (Ростовская область) И. Добробабину было направлено постановление Верховного суда Украины, в котором сообщалось, что судебные решения в отношении него отменены, а дело прекращено «за отсутствием состава преступления». «Вы полностью реабилитированы», - заверила судья В. Карякина.
