Многие колыбельные - от Древнего Вавилона до наших дней - полны скрытых угроз
Ее, должно быть, читали, чтобы успокоить ребенка перед сном, но слова этой колыбельной были далеко не умиротворяющими, - и это сохраняется во многих убаюкивающих песнях, которые мамы напевают своим детям в современном мире, сообщает BBC World Service.
На маленькой глиняной дощечке, умещающейся на ладони, вырезаны слова одной из первых сохранившихся колыбельных, созданных примерно за два тысячелетия до нашей эры. Надписи на ней выполнены клинописью - одной из первых форм письма в истории - вавилонским писцом, использовавшим тростниковый стилус (тонкую палочку для письма), на территориях, где в настоящее время расположен Ирак.
Это зловещая колыбельная, в которой ребенка пугают страшным домашним богом, которого он тревожит своим плачем и который за это покарает малыша.
Пугающие сюжеты были типичны для колыбельных той поры, говорит Ричард Дамбрил, ведущий эксперт по старинной музыке Британского музея, где хранится древняя дощечка.
"Они пытались сказать ребенку, что он издает много шума, пробуждая тем самым демона, и если он немедленно не замолчит, демон съест его", - раскрывает содержание надписи Дамбрил.
Притом, что эти слова скорее нагоняют страх, чем вызывают сон, многие колыбельные, включая их современные вариации, наполнены мрачным содержанием.
"Баю-баю-бай", - такими словами начинается одна из популярных колыбельных народа Луо на западе Кении, а за ними следует явная угроза: "плачущий ребенок будет съеден гиеной", - что является вполне реальной опасностью в некоторых частях страны.
Известная британская колыбельная - Баю-бай, крошка! (Rock-a-bye-Baby в английском варианте), также содержит скрытую угрозу, в самой мягкой форме повествуя о том, что ребенок вместе с люлькой упадет с ветви дерева.
Ночные часы часто ассоциируются с темнотой и страхом, и это может служить частичным объяснением пугающих сюжетов некоторых колыбельных, говорит Салли Годдард Блайс, автор книг о детском развитии и глава Института нейрофизиологической психологии.
Однако, по ее словам, первооснова всех колыбельных - даже самых страшных - любовь, нежность и забота.
Многие колыбельные, независимо от их сюжета, обладают гипнотическими и умиротворяющими свойствами. Другие полны скорби и безнадежности, как похоронный плач.
Некоторые "рассказывают тебе историю страны, или говорят, как тебе следует и не следует вести свою жизнь, служа своего рода колонками советов для младенцев", - говорит музыкант Зоэ Палмер, работающая над проектом колыбельных в Лондонском Королевском госпитале.
Ребенок способен различать звуки с 24-й недели беременности, но намного меньше и глуше, чем после рождения, говорит Салли Годдард-Блайс (максимум 4 тысячи герц в животе матери против 20 тысяч после рождения).
Голос матери русский педиатр Михаил Лазарев назвал "акустическим мостом" между оболочкой матки и окружающим миром.
Дети слышат звуки за пределами живота матери, но ее голос - самый влиятельный из всех, говорит Годдард-Блайс, "потому что он слышен и снаружи и внутри, так как ее тело действует как резонатор звука, или звукоотражатель".
В 1920-х годах поэт Федерико Гарсия Лорка, изучавший испанские колыбельные, отмечал их поэтический характер и глубокую печаль во многих из них.
Одна из наиболее известных традиционных иракских колыбельных, особенно печальная, повествует о сердечной боли из-за пропажи родственников. Ее часто поют на похоронах, и завершается она словами: "Какая боль переполняет мое сердце. О сын мой, как я хочу получить весточку от близких".
Теория Лорки, с которой многие современные исследователи могут не согласиться, заключалась в том, что одна из главных функций колыбельных - помочь матери в вокальной форме выразить свои страхи и заботы, а точнее, служить ей своеобразной терапией.
