Достигнут ли Иран и США ядерного компромисса
Среди многих вопросов, которыми с разной степенью успеха занимается Дональд Трамп, особое место занимают переговоры с Ираном по его ядерной программе. Вопрос долгоиграющий – в мае 2018 года Трамп в одностороннем порядке вышел из соглашения по «ядерной сделкой», которое в июле 2015 года при его предшественнике Бараке Обаме подписала целая группа стран, пишет международный обозреватель Kazinform.
Среди подписавших тогда были как ведущие западные страны — Великобритания, Германия, США, Франция, так и наиболее значительные страны из числа незападных — Китай, Россия. Это был такой масштабный компромисс, целью которого было снизить напряженность в стратегически важном регионе Ближнего Востока. С Ирана были сняты санкции, и он получил возможность экономического развития, что должно было способствовать не только отказу от его военной ядерной программы, но и снижению внешнеполитической активности, которая беспокоила многие страны региона.
Расчет был на то, что дополнительные ресурсы в экономике вследствие снятия санкций усилят позиции умеренных в иранском руководстве, и они смогут удержать радикалов, особенно среди корпуса стражей исламской революции (КСИР), от излишней активности во многих странах региона. К этому моменту Иран располагал многочисленными прокси-группами в разных странах, в первую очередь в Ливане, Ираке и Сирии в рамках так называемой «Оси сопротивления». Но также Иран поддерживал движение хуситов в Йемене и «Хамас» в секторе Газа.
Иран vs. суннитские монархии
Понятно, что доходы Ирана после 2015 года заметно выросли, что означало также, что увеличились ресурсы в распоряжении всех элементов государственной системы управления, включая КСИР. Конечно, неизвестно, какая часть средств шла на финансирование разных прокси-групп из «Оси сопротивления», но она наверняка стала существенно больше по мере роста доходов Ирана. Скорее всего это и стало главной причиной того, почему Трамп решил выйти из ядерной сделки с Ираном. Если большинство участников этого соглашения от 2015 года не видели в этом большой проблемы, полагаясь на формальное выполнение договора, то того же нельзя было сказать про арабские суннитские монархии Персидского залива и, конечно, Израиль.
В частности, с марта 2015 года коалиция стран Персидского залива во главе с Саудовской Аравией вела войну против хуситов в Йемене. Ее представители утверждали, что Иран поддерживает хуситов оружием и деньгами, хотя в Тегеране это опровергали. Кроме того, увеличение ресурсов в распоряжении Ирана означало усиление возможностей этой страны в Сирии и Ираке. В обеих арабских странах у Ирана были влиятельные прокси-группы. Для суннитских монархий это был серьезный вызов.
В то же время против сделки с Ираном был Израиль, где по понятным причинам с большим недоверием относились к любым мерам по усилению «Хезболлах» в Ливане, «Хамас» в секторе Газа, а также к росту иранского влияния в Сирии. Для Тель-Авива это выглядело как политика стратегического окружения Израиля проиранскими силами, а усиление их военных и финансовых возможностей, как следствие отмены санкций, в качестве подготовки к неким возможным действиям в будущем.
Так что вполне вероятно, что в 2018 году именно позиции Саудовской Аравии и Израиля сыграли большую роль в решении Трампа выйти из сделки с Ираном. В это время американская администрация готовилась к реализации идеи урегулирования отношений арабских стран и Израиля в рамках экономического сотрудничества. Впоследствии это назовут «планом Авраама», и он начнет реализовываться в 2020–2021 годах. Естественно, что это не соответствовало политике Тегерана на Ближнем Востоке.
Без «оси сопротивления»
Тогда возникает вопрос, почему в 2025 году Трамп снова ведет переговоры с Ираном и снова о ядерной сделке? Причем, в данном случае не так важны конкретные детали, в частности, о судьбе иранского обогащенного урана. Все равно по ключевым параметрам это напоминает сделку 2015 года, которая основывалась на идее снятия с Ирана санкций в обмен на его отказ от создания ядерной бомбы при сохранении элементов использования урана в гражданских целях. Что изменилось? Почему в 2018 году Трамп вышел из сделки, а в 2025 году он собирается в нее вернуться?
Безусловно, это связано с общим изменением стратегической ситуации на Ближнем Востоке. В 2018 году Иран был на пике своего влияния в регионе и в последующие годы он только его усиливал. Однако после трагических событий 7 октября 2023 года, связанных с нападением боевиков «Хамас» на Израиль, Иран практически потерял свою «Ось сопротивления». По крайней мере, она уже не существует в прежнем формате. Из нее выпал ключевой элемент Сирия, практически разгромлен «Хамас», и серьезно ослаблен «Хезболлах».
В результате вся прежняя политика, в рамках которой осуществлялись огромные расходы на «Ось сопротивления», потеряла какой-то смысл. Если вы все время готовитесь к каким-то решительным действиям и накапливаете силы, но в тот самый момент не решаетесь их применить, тогда возникает естественный вопрос о целесообразности продолжения такой политики. Без «Оси сопротивления» в прежнем виде Иран уже не настолько опасен, как раньше, для арабских суннитских монархий Персидского залива. Но в то же время он все еще является мощной региональной державой с относительно развитыми военными технологиями, особенно ракетными и беспилотниками. В этом смысле сохранение изоляции Ирана означает, что он останется со своими внутренними проблемами, что может способствовать усилению местных радикалов среди КСИР. Понятно, что последним не нравится отказ Тегерана от более жесткой политики в регионе.
Новая старая сделка
В этой ситуации вполне логично предложить Ирану новую старую сделку по ядерной программе. Похоже, что здесь сошлись интересы арабских монархий Персидского залива и американского президента. Трамп теоретически может положить в копилку своей миротворческой активности если не полностью завершенный, то замороженный конфликт на Ближнем Востоке. В свою очередь Иран сможет избежать экономического кризиса, который становится все более реальным из-за санкций и общего замедления мировой экономики. Кроме того, в Иране не могут не понимать, что высока вероятность начала нового периода низких цен на нефть. Поэтому Тегерану логично попытаться успеть на «уходящий поезд», получить критически необходимые ему ресурсы для внутреннего развития. Тем более, если уже очевидно, что чрезвычайно затратная внешняя политика себя не оправдала.
Интересы Израиля
Но если для арабских стран Персидского залива ядерная сделка с Ираном вполне отвечает их интересам, того же нельзя сказать про Израиль. После начала президенства Трампа в Тель-Авиве полагали, что вместе с США они смогут добиться многого в регионе. Им казалось, что Трамп готов решить многие задачи израильской политики. Особенно с учетом идеи выселить палестинцев из Газы и в целом проводить максимально жесткую политику на Ближнем Востоке, в том числе против Ирана.
Но Трамп оказался более прагматичен. Он заключил сделки с арабскими странами, а следовательно, обсуждал с ними чувствительные вопросы ближневосточной политики. В том числе вопрос признания палестинского государства, с чем не согласны сегодня в Израиле. Теперь он готов заключить сделку с Ираном, что для израильской стороны означает повторение ситуации 2015 года.
В Израиле все равно видят в Иране угрозу и не верят его готовности соблюдать сделки. Во многом поэтому Израиль 18 мая начал новую операцию в секторе Газа, которая предусматривает оккупацию его значительной части. Причем, это произошло всего через два дня после завершения визита Трампа в страны Персидского залива.
Возможно, что Израиль таким образом выражает несогласие с политикой сближения США с арабскими монархиями. Может быть, израильтяне решили использовать момент, пока не началась практическая реализация соглашений, которые Трамп заключил в последние несколько дней в странах Персидского залива. Тем более, что 19 мая США заявили, что лишат Израиль военной и экономической помощи, если тот не остановит войну в секторе Газа.
Сохранит ли Иран ядерный статус-кво?
Характерно, что 18 мая в Тегеране начался форум «тегеранский диалог» с присутствием президента Масуда Пезешкиана и министра иностранных дел Аббаса Аракчи. На форуме Аракчи заявил, что «Иран, как участник Договора о нераспространении ядерного оружия, никогда не стремился к производству ядерного оружия, исходя из своих религиозных и моральных принципов». В тот же день Пезешкиан во время встречи с премьером и главой МИД Катара Мухаммедом бен Абдеррахманом Аль-Тани сказал, что «соглашение с США (по ядерной программе) достижимо, но для этого необходимо принципиальное условие — американская сторона должна перестать навязывать свои условия, а также запугивать Иран».
В то же время Трамп в Катаре 15 мая говорил, что США и Иран очень близки к заключению соглашения по ядерной сделке. 17 мая в интервью Fox News он выразил сомнение, что Ирану нужна гражданская ядерная энергетика, если в стране так много газа и нефти. Таким образом Трамп дал понять, что дискуссия идет вокруг права Ирана развивать гражданские ядерные программы.
Это было предусмотрено в предыдущем соглашении 2015 года. Однако после выхода из него США в 2018 году Иран уже через два года на этой основе довел обогащение урана до 60%, что уже очень близко к оружейному варианту. Теперь, похоже, США настаивают на более жестком варианте, чтобы исключить такое развитие событий. Но пока не очевидно, что Иран готов согласиться с полным отказом от ядерной программы.
Так что дискуссии явно будут продолжаться. Но в данном случае важно, что общая тенденция все-таки связана со стремлением договориться. В этом заинтересован лично Трамп, что уже не мало, но также арабские монархии Персидского залива. Все вместе они делают внушительную ставку на экономическое развитие всего региона. Естественно, что для всех стран, включая регион Центральной Азии такая перспектива выглядит существенно лучше, чем любая война.
