Был месяц март?

АКТОБЕ. 7 марта. КАЗИНФОРМ /Мирал Джармухамбетов/ - К первому весеннему месяцу года у жительницы Алги Акбалым Таргеновой отношение особое – таким же весенним солнечным днем марта 1985 года она отправилась в Афганистан, где в составе ограниченного контингента советских войск провела там долгих три года и таким же мартовским днем 1988 года она вернулась домой.

В эту горную страну она попала по долгу службы ? трудилась в общем отделе военного комиссариата Советского района Алма-Аты, и не могла не подчиниться, хотя, как признается сейчас, желания ехать на войну у нее не было.Больше года заняла проверка по линии КГБ на благонадежность ее и близких родственников ? ведь служить Акбалым направляли в секретный отдел. Родителям в Атырау, где она в свое время окончила среднюю школу и пединститут, Акбалым ничего не сообщала. А насчет проверки объяснила им, что так положено, что собирается, мол, в командировку. Было несколько собеседований, мандатная комиссия. Из 6 женщин, проходивших отбор, взяли только двух. Наконец, все необходимые формальности соблюдены, закончены приготовления и она с группой военных направляется в Ташкент, на сборный пункт. Потом прибыли в аэропорт и, дождавшись вечера, сели в военно-транспортный самолет, который поднялся в воздух и взял курс на Кабул. Туда, где шла война и где ее ждала полная неизвестность. А было ей всего 25 лет?Утро новой жизниКогда самолет пересекал афганскую границу, внешне спокойное, но наполненное внутренней напряженностью течение времени вдруг неожиданно нарушили резкий и отрывистый звук сирены и моргающая красная лампочка в салоне.Она и не скрывает, что испытала тогда сильный страх ? ей показалось, что случилось нечто самое страшное. Но сумела справиться с собой. Без всякого пафоса она говорит: «Я, конечно, боялась умереть, тем более знала, что лечу туда, где вероятность этого гораздо выше, чем в Союзе. И внутренне никто не исключал, что это может произойти и с ним. Но чтобы так рано?». Признаемся себе, что поставить в такую ситуацию 25-летнюю девушку ? уже упрек властям того времени, да и кощунство по большому счету. Ведь не должны девушки воевать, не женское это дело. А в тот драматический момент ее внутренние силы, по ее признанию, были направлены на то, чтобы не впасть в панику, не закричать, не показать страх, и, если будет суждено, умереть достойно. Но все обошлось.В Кабуле самолет приземлился в пять утра. Рассветало. Начинался не только новый день. Начиналась ее новая жизнь. Букетик? полыниО том, что их дочь в Афганистане, родители узнали месяца через два-три, когда Акбалым уже пообвыклась на новом месте службы и написала им, чтобы не волновались: служит в штабе, в секретном делопроизводстве, у них все спокойно, не опасно. Это была правда, но лишь отчасти. Спокойствия-то как раз не было. Попала она в артиллерийский полк ? восковая часть 85615 находилась в Шинданте, что в пятнадцати километрах от Герата.1985 год. Самый разгар войны ? она идет уже пять лет, а до ее окончания еще долгих четыре года. Она с горечью вспоминает, как на плацу провожали 17 человек ? офицеров и солдат на задание и никто из них не вернулся. Это было очень тяжелое, казалось, невыносимое испытание ? осознавать, что совсем молодые ребята, не познавшие счастья, остались навечно здесь, на этой чужой земле, оплакиваемые родителями и любимыми.А один раз дыхание смерти пришлось почувствовать и ей самой. В части постоянно не хватало людей. Как-то в сентябре 1986 года нужно было отправить автоколонну с боеприпасами в Герат. В сопровождение взяли даже штабных работников. В колонне было три БТРа и 7 большегрузных автомобилей. Акбалым с автоматом в руках была в среднем БТРе, за ними шел БТР, в котором находилась еще одна женщина из их части ? прапорщик Татьяна Кочетова. В ущелье нарвались на засаду. Поначалу, услышав стрельбу, Акбалым подумала, что это охрана стреляет по горам трассирующими пулями. Когда же прогремел взрыв, поняла, что дело серьезное. Начался обстрел колонны. Потом, когда бой стих, оказалось, что был подорван БТР, в котором находилась Таня Кочетова. Ее тяжело ранило в грудь. Находившиеся с ней старший сержант и ефрейтор погибли на месте. Таню довезли до Герата, но спасти ее не смогли. А ведь ей было всего 25 лет! В часть возвращались с телами трех товарищей, которых затем отправили грузом «200» из аэродрома Шинданта в Кабул, а оттуда на Большую землю. Впоследствии вышел указ о присвоении Татьяне Кочетовой звания Героя Советского Союза посмертно.А Акбалым за участие в этой операции наградили медалью «За отвагу» и дали отпуск. Перед отлетом в Ташкент в ожидании борта на Кабульском аэродроме, она с товарищами решила съездить в Кабул. Взяли в штабе разрешение и вместе с сопровождением выехали посмотреть город. Мирной жизнью в афганской столице, до которой от аэродрома было километров 20-25 и не пахло: едва они подъехали к окраине города, как их обстреляли. Пришлось повернуть обратно.- Акбалым, была война, но был и женский праздник 8 марта. Поздравляли ли вас?- В полку нас было 12 женщин, одна, Таня Кочетова, как я уже говорила, погибла. В праздник, как обычно, построение на плацу и поздравление перед строем. Цветов не было ? растительность там была скудная, и нам дарили букеты обыкновенной полыни. Не знаю, что чувствовали женщины-россиянки, а мне, единственной в части казашке, запах полыни напоминал мою любимую родину.Акбалым поделилась также тем, что командир полка Геннадий Николаевич Макаров не мог запомнить и выговорить ее имя. Тогда он сказал: «Давай, я тебя буду называть Алия, у вас же есть такая героиня ? Алия Молдагулова». Он все три года обращался к ней «Алия» и ей это было очень приятно. А затем опять был весенний мартовский день 1988 года. День, когда она уволится и приедет домой. До полного вывода советских войск из Афганистана оставался еще целый год? Афганский синдромДома ее встретили, как героя. А как же иначе, если из Афгана продолжали приходить цинковые гробы, а войне, казалось, не будет конца. Но после радости первых встреч с родными, подругами вдруг наступили будни, к которым нужно было еще привыкать.Ей было 28 лет. За плечами была война, но не было ни семьи, ни своего угла. И она не знала еще, что афганский синдром будет преследовать ее всю жизнь.- Привыкнуть к мирной жизни, к этой тишине я долго, почти полгода, не могла. Снились военные сны, вспоминались минувшие дни, и это было очень нелегко, - говорит Акбалым. - Я не могла смотреть на этих мужиков с гражданки ? слабых и неуверенных в себе. Может, во мне гордость какая-то была, но ни одного мужчину я попросту не признавала. С презрением смотрела, как они пили, нехорошо вели себя. При их виде я вспоминала тех, 18-летних ребят, ни за что погибших в Афгане, Таню, которой было всего 25 лет и она не испытала ни радости материнства, ни семейного счастья. Может я, действительно, там очерствела душой.... О чем она сильно жалеет, так это о том, что ее личная жизнь так и не сложилась. Живет одна. Не встретился, говорит, тот мужчина, который «шел бы в ногу с ней». Хотела связать свою жизнь с человеком, который тоже был в Афганистане, понимал бы ее. С тем, кто не видел этой войны, не хотела связывать отношения. Боялась, что не поймут друг друга, не сойдутся характерами. Вот как может проявиться пресловутый афганский синдром, настолько сильно война прошлась по ее сердцу?Квартирная одиссеяАкбалым Таргенова ? единственная в Алгинском районе женщина-интернационалист. Но, несмотря на это, только в декабре прошлого года решился ее квартирный вопрос. Лучше будет, если об этом расскажет сама Акбалым.- Я 15 лет живу в Алге. В 1995 году написала заявление тогдашнему акиму района. Но он сказал, что квартир в Алге нет. В 1996 году я поехала на прием к акиму области Аслану Мусину. Аслан Еспулаевич сказал мне: «А где твой муж, почему он сам не пришел?». Когда я сказала, что я сама воевала в Афганистане, он очень удивился. А еще удивился тому, что в Алге мне не могут предоставить жилье. Уже через 10 дней после этого мне в Алге дали квартиру. Она была бесхозная ? на 7-м этаже, без батарей, дверей, линолеума, сантехники, кранов, в запущенном состоянии. Я ее за свои деньги полностью восстановила, но не могла оформить на себя, и 12 лет жила там фактически на птичьих правах, на одних нервах ? ведь и этой квартиры я могла лишиться в любой момент, если бы приехал ее хозяин. Обида на местную власть у меня была очень большая. Заброшенную квартиру мне дали, как подачку. Но я никуда не жаловалась, не унижалась ? я себя уважаю за то, что никогда не делаю этого. После Афгана и всего, что я там видела и пережила, мне многое в этой жизни кажется мелкой и недостойной суетой. Я даже в течение 12 лет после получения квартиры, не давала никому интервью. Зачем, думала я, нужны статьи обо мне, если все это пустой звон, как реклама обо мне? Но в начале марта прошлого года журналист районной газеты Едиге Джармухамбетов позвонил мне и уговорил дать интервью для газеты. Я согласилась с условием, что они напишут все, как есть. И к 8 марта заметка обо мне вышла в районной газете.Я в это время лежала в районной больнице с давлением. В это же отделение попал и аким Алгинского района Марат Мурзагалиевич Тагимов. Часа через два мне говорят, что он просит меня зайти к нему в палату. Я зашла, ему капали систему, а он держал в руках местную газету. Марат Мурзагалиевич говорит мне: «Акбалым, я не знал, что у тебя проблемы с квартирой. Почему так получилось?». Я ему высказалась: «Потому что местная власть не исполняет поручения и законы, не работает. Чиновники из райакимата смотрели на меня так, что я читала в их взгляде: мы что ли тебя отправляли в Афганистан? Но если бы я квартиру не заслужила, не было бы Указа Президента о первоочередном предоставлении нам квартир, у меня не было бы документов на руках, разве стала я просить себе квартиру? Ведь я не била себя в грудь, а по-человечески, как простая казахстанская женщина, просила то, что мне положено, лишнего мне не надо. А они пропускали все мимо ушей. За нашу власть было обидно». Тагимов меня внимательно выслушал и сказал: «Я тебе помогу». Свое слово аким района сдержал. В декабре 2008 года, за полтора месяца до 20-летия вывода советских войск из Афганистана, я оформила, наконец, квартиру».?Вот такая судьба?Мы не можем судить: правильно ли она жила и поступала? Чтобы судить об этом, надо прожить ее жизнью, пропустить через сердце испытание Афганом. Это дано только ей. И только ей известно, о чем она думает, когда подходит к окну и подолгу, с грустью смотрит в это мартовское, затянутое облаками, небо? Может быть, в ожидании солнца?