Географические границы не стесняют меня - казахстанская оперная певица Lada Kyssy
- Когда Вы ощутили себя музыкантом, когда возникла потребность заниматься музыкой?
- Начала заниматься музыкой с 6 лет. Всегда знала, что буду звездой, но когда была маленькой, еще не знала, попаду ли на телевидение, эстраду, в труппу театра. С детства было очень много талантов, всегда хотелось заниматься разными видами искусства, везде получалось. Начала учиться в музыкальной школе, окончила ее с красным дипломом. Потом поступила в музыкальное училище (ныне - Алматинский музыкальный колледж имени П. Чайковского).
- Как Вы пришли к мысли стать оперной певицей? Кто подал Вам эту идею, или что повлияло на это решение, когда это произошло?
- Голос у меня был всегда достаточно большого тембра, в хоре в училище пела за первых, за вторых сопрано, иногда пела за альты. Но поступать на вокал было рано - мне тогда было 14, а ломка голоса происходит даже у девочек, и поэтому на вокал берут с 16 лет. Поэтому отучилась на хоровом дирижировании, окончила его в 18 лет. К тому моменту была замужем, был ребенок. И еще год училась в консерватории как дирижер хора. На уроках общего вокала преподаватель Снежана Анатольевна Бринюк мне предложила сменить специальность, заняться вокалом серьезно. Тогда я взяла с нее странное обещание о том, что перейду на сольное пение только в том случае, если она мне пообещает, что я стану звездой. Она тогда впала в ступор, сказала, что этого никто не гарантирует. На семейном совете решили рискнуть - 2 хормейстера в семье (муж Лады Нуржан Кысыков - хормейстер в ГАТОБе имени Абая - прим. авт.) - это тяжеловато. Пришлось на общих основаниях поступать на сольное пение, терять год, потому что дирижеры не хотели меня отпускать, я была перспективной студенткой.
-Расскажите о Ваших педагогах в Алматы?
- Мой первый педагог по вокалу - Снежана Анатольевна Бринюк. Базу, начальные знания, все это заложила она, за что я ей очень благодарна. Я проучилась у нее в консерватории 4 года, потом в течение 2 лет ходила на частные занятия к ней. Творчество - постоянный процесс поиска новых знаний, поэтому также брала уроки у солиста ГАТОБа Марата Хасеновича Мусабаева, я ему благодарна за многие знания. Когда пела в ГАТОБе имени Абая «Лючию ди Ламмермур», чувствовала, что моей техники недостаточно. Летала в Санкт-Петербург к Тамаре Новиченко, педагогу всемирно известной российской оперной певицы Анны Нетребко. Неделю занималась, слушала, как поют другие ученицы, с 9 утра до 7 вечера проводила в Петербургской консерватории. Она перевернула мое понимание о пении. Это был первый шок - привыкшая в театре петь громко за счет внутренних ресурсов, а не техники, солистка вдруг узнала, что не надо так громко петь, лучше начинать в средней динамике, чтобы иметь возможность использовать всю палитру нюансов, которая доступна голосу. На самом деле, певцов провоцируют петь только лишь громко, поддавать - и публика, и коллеги любят это. Но такой подход, мягко говоря, не совсем правильный.
Также скажу, что творчество Народной артистки РК, лауреата Госпремии РК Нуржамал Усенбаевой значительно повлияло на меня. Она профессионал, большая артистка, я часто слушала ее, стоя за кулисами, ее выступления всегда производили на меня огромное впечатление, очень много чему у нее научилась, за что очень благодарна. Мы никогда с ней не говорили о творчестве, вокале, просто пели один и тот же репертуар, было здоровое соперничество. Сейчас мне бы хотелось ей передать большой привет
- Вы рано вышли замуж. Как семейная жизнь повлияла на певческую карьеру? Легко ли совмещать сейчас?
- Я ответственная мама, жена, семья всегда в приоритете. Все силы отдавала сюда. А в театре первое время я пела маленькие роли, несмотря на то, что учила все подряд. В свое время Народный артист РК Султан Байсултанов не позволял мне петь сразу все, я на него обижалась, но сейчас благодарна за это. Сейчас замечаю, что девочки приходят в театр, для амбиций им очень приятно сразу петь главные партии - Лючию, Виолетту, эта практика пагубная. Голоса страдают, они быстро изнашиваются, портятся, школа, которой на тот момент владеют певцы, моментально «стирается», и человек остается один на один с оркестром, со всеми трудностями, которые нужно преодолевать на сцене.
Пока пела маленькие роли, во время спектаклей наблюдала, как мои коллеги поют, запоминала мизансцены. Потихоньку готовила себя. Зато, когда была готова, дебютировала за 3 недели в 4 ролях, роли были готовы у меня - Виолетта в «Травиате», Мюзетта в «Богеме», Бригитта в «Иоланте» и Адель в «Летучей мыши». Стресс такой был, но я хотела дебютировать.
Совмещать с семьей было нелегко, приходилось сына в школьном возрасте, если он болел ОРВИ, отправлять к бабушке, чтобы не заразиться. Но думаю, когда есть желание, можно совмещать. Приходится работать за себя и «за того парня», тяжело, но возможно. Очень важна поддержка родных.
Фото:Markus Haslinger
- Можно ли сказать, что обучение и выступления в Италии (когда Вы впервые туда приехали) сильно изменили Ваш профессиональный уровень, может быть, мировоззрение? Или алматинский багаж знаний был достаточен для европейской сцены?
- Когда я приехала, было много амбиций. Я была одной из лучших солисток ГАТОБа, театра Астаны. Помню первый конкурс в Болонье. Я тогда вылетела, и в этот момент важно было холодным умом оценить ситуацию. Многие говорят, что конкурсы куплены, кругом враги. Отчасти это так, но с другой стороны, видела, что прошли люди, которые реально намного лучше меня поют. Было тяжело это осознавать. Я начала мучительно искать педагога, спрашивать, кто с кем занимается. Образования в официальных учреждениях, где моим наставником был Марио Мелани, начавший свою карьеру педагога сразу после Второй мировой войны, было недостаточно, надо было найти учителей, кто дал бы итальянскую школу, объяснил бы, как правильно дышать - таким образом обучалась у Миэтта Сигеле (Mietta Sighele), Микела Збурлати (Michela Sburlati), Густав Кун (Gustav Kuhn).
К сожалению, наши педагоги на дыхание не обращают такого пристального внимания, как итальянцы, не объясняют, что в этот момент происходит в теле, какие физические изменения происходят во время правильного или неправильного пения. А ведь это все можно измерить, все просто, связано с медициной, строением мышц, скелета. Наши педагоги делают акцент на технические приемы, но для выступления на европейской сцене важно обладать полным комплексом знаний и умений.
- Как Вас нашли, находят европейские импресарио?
- Это связано с фортуной. Я выиграла на конкурсе, он принес мне много благословений. Помимо 2-го места, участия в постановке в Сан-Паулу в Бразилии, возможности спеть в театре в Тироле, дал возможность получить работу, признание. Но также я видела людей, которых агенты находили на конкурсах, но это не зависело от того, насколько успешно вокалисты выступили. Все зависит от личных вкусов, предпочтений импресарио. Нет готового рецепта. Ведь можно просто в кафе встретить арт-директора, пообщаться с ним, обменяться контактами, и потом у тебя есть работа. А можно лбом пробивать стены и ничего не происходит. Мой совет - нужно везде проявить себя, никогда не знаешь, когда фортуна повернется к тебе лицом. Дорогу осилит идущий - вне зависимости от исходных данных, знакомств, возможностей, человек, не останавливающийся в развитии, корректирующий путь с умом, достигают успеха.
- В каких странах чаще всего выступаете? Как часто Вы бываете на Родине?
- Географические границы не стесняют меня. Сейчас чаще всего выступаю в Австрии и Италии. В последний раз в Казахстане выступала на закрытии Международной специализированной выставки «Астана ЭКСПО-2017». Я пела в Бразилии, Колумбии, Италии, Германия, Австрии, Албании, России, Словакии. Пока всё. Ездить, летать приходится много. Когда певцы заявляют, что нуждаются в перелете бизнес-классом, это не каприз, просто перелетов случается так много, что это реально очень сильно утомляет, а если нужно еще и петь, то бизнес-класс - это не роскошь, а необходимость.
- Какие были трудности при освоении европейской сцены? Какие партии, языки давались сложнее всего? Какое выступление было самым запоминающимся?
- Самый сложный - немецкий, долго его осваивала. На итальянском языке начала говорить через 3 месяца после начала изучения, а для немецкого понадобилось 2,5 года. Сейчас итальянский и немецкий «съели» мой английский. Что касается выступлений, то крайняя постановка всегда оставляет самое сильное впечатление. Сейчас это «Тоска». До этого была «Богема», ранее - «Травиата». Совершенно волшебная музыка Вагнера, я пела одну из валькирий. Трудности, скорее, связаны с человеческим фактором, в каждом новом театре нужно встречаться с новыми коллегами, найти общий язык и не потерять себя. Раньше у меня было желание угодить всем, потом поняла, что нужно быть естественной, самой собой. И эта оригинальность, а не копирование кого-то, нравится людям.
- Как Вы относитесь к современным постановкам - там, где пытаются «актуализировать» оперные сюжеты? Вы чувствуете себя комфортно в таких спектаклях?
- Один из последних моих спектаклей - «Тоска» в Австрии. Это была классическая постановка - исторические костюмы, без эксцентричных выходок со стороны режиссера. Было здорово, мне понравилось. Я стала скучать по таким вещам. Когда вижу, что певицы вынуждены раздеваться, измазываться кровью, на сцене показывают непонятные сексуальные отношения между героями, которые необъяснимы никому, это очень сильно напрягает. Да, есть хорошие интересные неклассические постановки, но они оправданные, затрагивают общечеловеческие проблемы: ревность, любовь, ненависть, все краски человеческой жизни без нездоровой фантазии режиссеров. Мне лично нравятся исторические постановки, но когда есть возможность поставить оперу в декорациях современного нам времени, «Богему» в современном Тироле, например, это приятно. Все персонажи были современными, режиссер представил, как может выглядеть современный философ сейчас, здесь, в Австрии, Мюзетта, которая постоянно пытается окрутить возрастного мужчину, на всех современные костюмы, такие, в которых мы ходим на улице. Это не был перебор, постановки такого плана - очень здорово, потому что ситуация, представленная в операх, и сейчас может повториться.
Фото: Reinhard Podolsky
Главное фото:Wolfgang Mayer