В Казахстане до сих пор нет официальной статистики по детям с дислексией - эксперт
В Казахстане до сих пор не проводилось ни одного официального статистического исследования по детям с дислексией. Об этом Kazinform рассказала Елена Данилова - педагог-психолог, методист Дейвиса и основатель специализированной школы для детей с трудностями в обучении.
Почему в школах не замечают особых учеников, и как билингвизм влияет на диагноз
— О дислексии у нас говорят мало, — объясняет Елена. — Возможно, потому что это пока не приоритетное направление. Это такое пограничное состояние: вроде бы не инклюзия, но и не норма. Эти дети находятся «между», и поэтому остаются незаметными.
По ее словам, в большинстве случаев дислексия у детей остается нераспознанной. Ребенка могут отнести к категории с задержкой психического развития (ЗПР) или вовсе не замечать его трудности, списывая на лень или плохую мотивацию.
— Очень часто дислексию не диагностируют. Либо ребенок «сидит» в ЗПР, либо вообще нигде — родители считают, что он просто не старается, — говорит специалист.
При этом в стране нет официальных данных о количестве таких детей. Однако, по международной статистике, от 7 до 23% населения мира имеют трудности в обучении.
— Казахстан можно отнести к странам с более высоким риском, — считает Данилова. — Во-первых, у нас сложный строй языка, во-вторых, широкое распространение билингвизма. А билингвизм может «разбудить» даже спящую генетическую предрасположенность к дислексии.
По словам Елены Даниловой, в школах, прошедших обучение по диагностике, проводились скрининги. В рамках проекта одна школа обследовала около 4000 детей: у 400 учеников были выявлены риски, а у 100 после углубленного анализа диагноз подтвердился — это 4% от общего числа учащихся. Но даже среди выявленных детей мало кто получает системную помощь.
— Родители часто не хотят, чтобы школа знала о диагнозе. Мы даем рекомендации, чтобы создать экосистему, но родители не передают их в учебное заведение. В итоге ребенок остается без поддержки, — говорит Елена.
Она также отмечает, что в Казахстане на сегодня нет собственных методик для работы с дислексией. В центре, который она возглавляет, адаптировали зарубежные протоколы на казахский и русский языки. Среди них — немецкие и английские методики, где основное внимание уделяется не чтению, а мышлению, визуальному и фонематическому восприятию.
— Дислексия — это не про чтение, — подчеркивает Данилова. — Это про мышление и восприятие. К сожалению, даже многие логопеды старой школы считают, что это «легко исправляется». Но у ребенка с дислексией проблемы глубже — это самооценка, восприятие мира, ощущение «я другой».
Еще одна системная ошибка, по мнению специалиста, позднее выявление. Сейчас при поступлении в школу проверяют навык чтения, письма и счета. Но, по словам Елены, первоочередной должна быть оценка психофизиологической готовности.
— Если бы в 5–6 лет проводили скрининг, и таких детей направляли в классы поддержки с другим подходом к чтению, все было бы иначе. Например, дети с дислексией не могут учиться по слоговой системе — им нужно глобальное чтение, метод Дейвиса или Ортона-Гиллингема.
Также в стране практически не готовят специалистов.
— На магистратуре педагогического направления у нас была всего одна лекция о дислексии, и то в рамках практики, — добавляет она.
При этом диагностика, по ее словам, несложная: достаточно чек-листа и шести заданий, с которыми может справиться даже родитель.
— Вы представляете, какой это толчок для ребенка? Понять, что он не троечник, не ленивый, а просто его мозг работает иначе. И ему нужен другой подход, — говорит Елена Данилова.
Она убеждена: ключевой шаг — обучить учителей распознавать таких детей уже в начальной школе. Это избавит подростков и взрослых дислектиков от многих психологических проблем, связанных с неуспешностью и заниженной самооценкой.
Ранее мы писали о том, что российские исследователи использовали алгоритмы машинного обучения для разработки нового метода выявления дислексии.