Стихотворение Жамбыла «Ленинградцы — дети мои!» жители окруженного города читали со слезами на глазах
Одно из самых трагических событий Великой Отечественной войны — блокада Ленинграда. Число погибших только жителей города составило свыше 1 миллиона человек. Уже одна эта цифра говорит о том, насколько трудными были годы блокады. Люди, выжившие в нечеловеческих условиях, позже с волнением вспоминали об одном стихотворении «Ленинградцы — дети мои!», подарившее надежду и придавшее силы измученному населению города, передает агентство Kazinform.
Блокада Ленинграда — самая продолжительная в истории человечества
Город Ленинград с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года находился во вражеском окружении. Читателю могут быть известны некоторые исторические факты, но одно дело знать о них, а другое — понять и прочувствовать их. Например, для некоторых это лишь история одного города, оставшегося в окружении врага во время войны. Для тех, кто воспринимает это сердцем — самая длительная блокада в истории человечества; 872 страшных дня в окружении; голодная смерть 632 тысяч человек (из них около 150 тысяч — дети); 272 воздушных налета фашистов (из них 193 были совершены ночью); сброс на город около 70 тысяч зажигательных и более 4,5 тысячи фугасных бомб; 642 воздушные тревоги (общее время звучания сирен составило 702 часа); 5 мощных военных операций, проведенных советскими войсками для разрыва блокады, тысячи погибших при этом солдат… Если этот перечень продолжать, получится не статья, а книга. Но у нас нет цели перечислить бедствия во время блокады. Напротив, мы хотим рассказать о том замечательном стихотворении, которое подарило измученным войной людям надежду и придало им сил.
Поток писем и посылок
В июле–августе 1941 года враг наступал по двум направлениям, пытаясь захватить Ленинград и Москву. В то время о ситуации на фронте ежедневно сообщало Совинформбюро. Сколько ни ждали люди хороших новостей, они день от дня становились хуже. В конце концов, 4 сентября в Ленинграде прозвучала воздушная тревога, 5 сентября за городом была слышна артиллерийская канонада. Уже 6 сентября на центральных улицах города начали разрываться первые фашистские снаряды и бомбы. Так к городу с населением более 3 миллионов человек, считавшемуся одним из ведущих мегаполисов в мире, подступили вражеские войска.
Не говоря о военно-стратегическом значении для Советского Союза, город, считавшийся золотой колыбелью Октябрьской революции, имел особое символическое значение. Когда сообщили, что фашисты достигли стен этого героического города, весь народ Союза затаил дыхание. Сразу появились лозунги «Поддержим дух бойцов-защитников Ленинграда!», «Станем опорой жителям окруженного героического города!», изо всех концов СССР вагонами начали отправлять посылки и письма. В это же время казахский акын Жамбыл Жабаев написал стихотворение под названием «Ленинградтық өренім» («Ленинградцы — дети мои!»).
Стихи, придавшие людям силу
Жамбыл Жабаев до 1936 года не был поэтом, известным во всем Советском союзе. Первый секретарь Центрального комитета Компартии Казахской ССР Левон Мирзоян поручил народному комиссару просвещения Темирбеку Жургенову найти до первой Декады литературы и искусства Казахстана в Москве поэта-аксакала, такого как дагестанец Сулейман Стальский. Жургенов поручил эту работу Абдильде Тажибаеву. Так для известного только у себя на родине Жамбыла открылась возможность стать известным во всем Советском Союзе. Конечно, причиной этому стало, в первую очередь, то, что стихи поэта были переведены на русский язык.
Один из первых, кто перевел стихи Жамбыла на русский — казахстанский поэт, переводчик, писатель, журналист Павел Кузнецов.
Стихотворение «Ленинградцы — дети мои!» 5 сентября 1941 года было опубликовано в республиканской газете «Социалистік Қазақстан», одновременно русский вариант в переводе Кузнецова вышел в центральной газете «Правда». Это же стихотворение 6 сентября в переводе советского поэта, переводчика Марка Тарловского напечатала «Ленинградская правда». В тот же день вечером главный диктор ленинградского радио Михаил Меланед прочитал его в эфире на всю страну. В то же время стихотворение многотысячным тиражом было отпечатано на плакатах, которые отправили во все города и населенные пункты Северо-Западного фронта. Так голос Жамбыла, стихи казахского поэта достигли всех участков фронта, всех населенных пунктов, к которым подступал враг, языком газет и плакатов, радиопередачами, и одновременно стали известными миллионам людей.
Какое впечатление произвели стихи Жамбыла на людей, находящихся в блокадном городе? На этот вопрос могут ответить только воспоминания очевидцев тех дней.
Известный поэт, активно участвовавший в обороне Ленинграда Александр Прокофьев, вспоминал об этом так: «Стихотворение Жамбыла «Ленинградцы — дети мои!» было опубликовано в очень тяжелый момент, когда над Ленинградом нависла большая опасность. Это стихотворение, вызывавшее особый душевный подъем у людей, по несколько раз в день читалось по радио в Ленинграде. Стихотворение было напечатано крупным шрифтом на плакатах, развешанных по улицам. Я видел, как много людей собирались у этих плакатов, читая со слезами на глазах».
Автор знаменитых произведений «Мы из Кронштадта!», «Оптимистическая трагедия», вся жизнь и творчество которого были связаны с Ленинградом, известный писатель Всеволод Вишневский также писал в своих воспоминаниях, опубликованных в газете «Правда»: «В самые тяжелые для Ленинграда дни, осенью 1941 года, Жамбыл обратился к нам, защитникам Ленинграда, с вдохновенным призывом: «Ленинградцы — дети мои!». Без слез и чувства радостного волнения не могли мы читать это послание. Это послание было так же ценно, как подход сильного резерва на фронте. Народ Казахстана слал нам свой братский привет, любовь и дружбу, и мы шли в бой, удвоив свои силы».
Уроженец Ленинграда, крупный представитель советской литературы Н. Тихонов в своей новелле, вошедшей в книгу «Голоса времени», писал:
«Я видел людей, защищавших в 1917 году Петроград от Юденича, страдавших от голода и холода. По их виду была заметна злость к врагу петроградского пролетариата. Теперь вокруг меня защитники Ленинграда в Великой Отечественной войне. Удивляюсь, как быстро все они освободились от повседневных забот. Какая сила, какая гордость и любовь к жизни в каждом из них! На что они смотрят, собравшись здесь? Что они видят, от чего их грозные, сердитые лица иногда теплеют? На темном щите на перекрестке улиц вывешен лист толстой серой бумаги. На листе крупными буквами написаны несколько стихотворных строк, мимо которых нельзя пройти, не обратив внимания. Эти строки — неожиданно прозвучавший голос друга, знакомого с детства, которого не ожидал встретить на улице.
Я прочитал первые строки:
«Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Мне в струе степного ручья
Виден отблеск невской струи».
Я стою среди людей с хмурыми лицами, невыспавшихся от ночных пугающих тревог. Здесь солдаты, офицеры, моряки, девушки в синих комбинезонах и с противогазами. Все они читают стихи Жамбыла, как письмо от родного человека, который может стать опорой в самой трудной жизненной ситуации. Куда бы я ни ходил в тот день по военным заданиям, эти строчки стихов не выходили у меня из головы. Эти стихи были развешаны по всему городу, звучали из радиоприемников в каждом доме Ленинграда. Радио донесло эти стихи и до фронта. Эти строки успели достичь каждого окопа, переднего края фронта, на котором решалась судьба Ленинграда. Когда я увидел, как город подготовился к войне, увидел, что на улицах и площадях, внутри домов и садов построены доты, на каждом угловом доме установлен пулемет, построены баррикады, земля разрыта и ремонтируются бомбоубежища, я прочувствовал дыхание истории и услышал шаги трагической судьбы… Я смотрел на ночной город с балкона своего дома. Ночь. Я повторил слова Жамбыла:
«Спать не в силах сегодня я…
Пусть подмогой будут, друзья,
Песни вам на рассвете мои,
Ленинградцы, дети мои,
Ленинградцы, гордость моя!»
Годы дали Жамбылу мудрость, дали способность чувствовать будущее.
Вначале я подумал, что он прожил долгое время, поэтому происходящее сегодня он воспринимает, как эпос, как следующую страницу в искусстве. А теперь мне представилось, что Жамбыл, как и защитники Ленинграда, потерял сон, в осенней степи он чувствует доносящееся беспокойное и тяжелое дыхание Балтийского моря. Я представил старого акына, сидящего на вершине холма. Над холмом пролетают вдаль журавли, своим кличем собирающие осенью крылатых друзей. Пролетающие птицы, как вестники угрозы. Поднявшаяся в степи пыль издали похожа на дым пожара. Сбиваются в стаи ястребы, как будто готовятся к войне в небе. В это время у старца нарастает чувство приближающейся бури, требующее его мудрых слов. И он обращается к своим детям, находящимся вдали, потому что у него вспыхнули отцовские чувства. И в этот момент он выразил свой душевный порыв словами «Ленинградцы — дети мои!». Ленинградскую ночь прорезали лучи прожекторов. Словно великий город салютовал стихам Жамбыла световым мечом!».
Пользуясь случаем, хотелось бы отметить, что 30 сентября 1948 года на юге Сарыарки, там, где сходятся озеро Балхаш и Бетпакдала, произошла катастрофа, оцененная, как большая трагедия не только для нашей страны, но и для казахской науки. Вылетевший из Алматы самолет, заправившись в городе Балхаше, через 15 минут после взлета взорвался. На борту самолета были видные представители сельскохозяйственной науки Казахстана во главе с доктором биологических наук Каримом Мынбаевым, приглашенные на празднование 50-летнего юбилея академика Т. Лысенков в Москве. Среди них были Кылыш Бабаев, Сапар Нугыманов, Хасен Наурызбаев, Федор Солодников, все они погибли.
Карим Мынбаев во время блокады Ленинграда учился там в аспирантуре и был членом народной дружины, созданной для обороны города. Когда стихи Жамбыла напечатали на плакатах и вывесили на улицах города, он написал поэту письмо следующего содержания:
«Дорогой Жаке! Ваш голос услышал весь Ленинград. Мое сердце охвачено гордостью за свой народ, за своего поэта, Ваши слова вдохновили каждого нашего ленинградца на новые подвиги».
Из этих воспоминаний видно, как знаменитые стихи Жамбыла придали сил жителям города, находящегося в окружении врагов, укрепили их дух в трудный момент и воодушевили.
Знает ли о Жамбыле Санкт-Петербург сегодня?
Да, сейчас и время другое, и общество меняется. Закономерно возникает вопрос: «Знают ли жители сегодняшнего Санкт-Петербурга о поэте Жамбыле, который в свое время поддержал жителей Ленинграда, чтят ли его?».
Ответ на этот вопрос оставил ныне покойный доктор филологических наук Султангали Садырбаев, всю свою жизнь бывший тесно связанным с этим городом, глубоко изучивший тему «Ленинград и Жамбыл». Делясь своими воспоминаниями с корифеем казахской журналистики Жанболатом Аупбаевым в 2009 году, ученый сказал:
«Такие старые представители культуры в городе, как я, считают Жамбыла своим поэтом. Мы видим это по особому уважению и вниманию со стороны ученых к творчеству Жамбыла. Например, я хорошо знаю, что до 1998 года литературное наследие Жамбыла там было собрано в две группы. В первой — стихи самого Жамбыла, во второй — письменные свидетельства и научные исследования о Жамбыле. Их можно найти в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина и государственном архиве литературы и искусства в доме № 34 по улице Воинова. Там собраны стихи поэта, изданные за рубежом, опубликованные в других республиках статьи, монографии, сборники и другие интересные сведения о нем.
Что еще интересно, это стихотворение Жамбыла, во время Великой Отечественной войны, распечатанное на плакатах. В свое время они вывешивались на центральных площадях города, стенах Эрмитажа, окнах продовольственных магазинов, военных кораблях и укреплениях. Сейчас эти плакаты ленинградцы хранят, как священные талисманы. Например, один из этих плакатов вывешен в Петропавловской крепости — центральном отделе государственного исторического музея города. Высокая мудрость Жамбыла оставлена на память жителям города. Это отчетливо видно по тому, что тупик перед театром М. Горького в Санкт-Петербурге назван именем Жамбыла. В разных местах на улице установлены разъяснительные мемориальные доски. Прибавьте к этому памятник поэту. Это напоминание о прошлом, незабытое уважение в сознании людей».
Остановимся отдельно на улице, мемориальных досках, памятнике, о которых говорил Султангали ага.
В 1952 году имя Жамбыла было присвоено одному переулку в Центральном районе Ленинграда (ныне г. Санкт-Петербург). Этот переулок тянется от набережной реки Фонтанки (у моста Лештукова) до Загородного проспекта. В начале переулка, в доме № 13 в апреле 1996 года к 150-летию поэта была установлена мемориальная доска, разъясняющая название переулка.
На доске написано: «Переулок назван в честь великого казахского акына Жамбыла Жабаева (Джамбула), воспевшего подвиг ленинградцев в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»
30 мая 2003 года в сквере у дома № 14 в переулке Жамбыла состоялось открытие памятника великому казахскому поэту. Возле четырехметрового памятника Жамбылу, изображенному в национальной одежде и с домброй в руках, есть фонтан, на его каменных ступенях высечены знаменитые строки: «Ленинградцы, дети мои! Ленинградцы, гордость моя!». В 2021 году к 175-летию поэта памятник был отремонтирован.
Статуя поэта есть и в Москве
19 ноября 2019 года в Москве на Выставке достижений народного хозяйства после масштабных восстановительных работ был вновь открыт павильон «Казахстан». Выставка достижений народного хозяйства — одно из популярных общественных мест в Москве площадью 325 гектаров, где расположены исторические павильоны, арки и музеи, фонтаны, пруды и статуи.
В исторической части павильона «Казахстан» представлен контент, предназначенный для ознакомления с историей и культурой РК, а также со стратегическими программами развития страны, также павильон предназначен для организации торгово-выставочных и культурных мероприятий.
В 2017 году в здании велись масштабные ремонтные работы по восстановлению исторического облика 1954 года, они были завершены в 2018 году. Сегодня гостей у входа в павильон, так же, как и 69 лет назад, встречают статуи поэта Жамбыла Жабаева и Героя Социалистического труда Шыганака Берсиева.