Конфликт на пакистанско-афганской границе. Масштабная эскалация или рядовой эпизод
За последние несколько дней на границе между Афганистаном и Пакистаном произошло обострение ситуации, которое привело к взаимным ударам по военным объектам двух стран и жестким заявлениям официальных лиц. Сначала в субботу, 16 марта боевики с территории Афганистана атаковали военный пост на пакистанской территории в Северном Вазиристане и убили 7 военных, включая 2 офицеров. Затем в понедельник, 18 марта, пакистанские ВВС нанесли удар по объектам в южных афганских провинциях Пактика и Хост. Пакистанское правительство заявило, что удар был нанесен по отдельным командирам, близким к радикальной пакистанской организации Техрик-и Талибан, которые скрывались на территории Афганистана. К чему может привести обострение отношений на пакистанско-афганской границе, читайте в материале международного обозревателя агентства Kazinform.
Инцидент на границе не приведет к масштабной эскалации
В свою очередь правительство Талибан заявило, что в результате ударов погибли 8 гражданских, в большей части женщины и дети. После этого пограничные силы талибов ударили по пакистанским военным объектам.
Официальные власти обменялись достаточно жесткими заявлениями. Пакистанское министерство иностранных дел призвало афганские власти принять меры, чтобы территория Афганистана не использовалась против Пакистана. В Исламабаде также заявили, что «определенные элементы во власти (в Кабуле – прим. ред.) активно патронируют Техрик-и Талибан и используют их как прокси против Пакистана».
В ответ афганский представитель Забихулла Муджахид заявил, что Исламский Эмират Афганистана осуждает удары по Пакистану. Кроме того, он отрицал, что Талибан предоставляет возможность военизированным группировкам использовать афганскую территорию для действий против Пакистана или любой другой страны. Стоит обратить также внимание на слова Муджахида о том, что «Пакистан не может обвинять Афганистан в недостатке контроля, некомпетентности и проблемах на своей собственной территории».
Это очень интересное заявление. Не только потому, что у Пакистана действительно много проблем в экономике и контроле приграничных территорий, но также с точки зрения того, что у религиозных партий и группировок и в Пакистане, и в Афганистане есть свой взгляд на желательный характер государственности. Нынешняя форма правления в Пакистане не вполне соответствует их идеальным представлениям.
Но военно-политическая мощь Пакистана всегда позволяла ему доминировать над религиозными организациями и даже иногда использовать их в своих интересах. И вот одна из таких организаций фактически бросает ему вызов. На фоне внутренних трудностей в Пакистане подобный вызов, тем более в области идеологии, хотя и не выглядит слишком опасным для него, но заставляет задуматься над ситуацией и ее перспективами.
В первую очередь стоит отметить, что нынешнее обострение ситуации на афгано-пакистанской границе не приведет к какой-то масштабной эскалации. В регионе такое происходит довольно часто. Только в январе Пакистан обстрелял лагеря боевиков на территории Ирана в ответ на иранские удары по аналогичным лагерям, только антииранским на своей территории. К большой войне это не привело. В данном случае это тоже один из эпизодов сложной игры, которая уже очень давно идет на границе между Афганистаном и Пакистаном.
Серьезные споры из-за границы по линии Дюранда
Эта граница проходит в основном по горной местности. В свое время британец Мортимер Дюранд провел ее так, чтобы стратегически важный Хайберский перевал остался на контролируемой Великобританией территории. С тех пор граница проходит по линии Дюранда и с 1947 года является предметом серьезных споров между Пакистаном и любым афганским правительством. Потому что к юго-востоку от нее проживают главным образом этнические пуштуны, они же афганцы, родственные тем, кто составляет большинство населения в Афганистане.
Но британцы в XIX веке отделили пограничные районы с Афганистаном от основной части своей Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП). Они получили название зона свободных племен. Главное отличие от остальной территории СЗПП заключалась в том, что здесь не проводились реформы, которые и сделали Пакистан таким, каким мы его сегодня знаем. То есть, не создавались системы образования, судов, управления, институтов, регулирующих земельные отношения и т.д. В то же время пуштунские племена в зоне свободных племен жили по собственным законам и их отношения с Британской Индией строились на службе в качестве пограничной милиции.
При этом родственные им пограничные племена на территории Афганистана обычно находились в достаточно сложных отношениях с любыми официальными властями в Кабуле. Они также служили в качестве милиции, очень часто поднимали восстания и весьма плохо контролировались центральной властью. Этому способствовало то, что в Кабуле в XIX и большую часть XX века у власти были выходцы из пуштунского племени дуррани. В то время как в приграничных с Пакистаном провинциях Пактика, Пактия, Нангархар, Заболь и некоторых других жили выходцы из десятков других племен, среди которых выделялись гильзаи. Естественно, что они свободно перемещались через границу.
Для любого государства это была такая «черная дыра», почти вне государственного контроля, где находились десятки и сотни тысяч вооруженных людей, организованных в племенные ополчения. В периоды политических кризисов в Афганистане отряды пуштунских племен играли большую роль в качестве готовой военной силы.
Например, в 1947 году Пакистан отправил племенные ополчения африди из зоны племен в Кашмир, что привело к началу вооруженного конфликта. Ранее в 1929 году Надир-шах при поддержке британцев во главе ополчений племен масуд и вазир из СЗПП разбил отряды таджикского авантюриста Бачаи Сакао и занял Кабул. При эмирах Афганистана племена иногда вели затяжные военные действия против Кабула. Один из президентов Афганистана Мохаммад Дауд поддерживал пуштунские племена против Пакистана.
Во время вывода советских войск из Афганистана в 1989 году президенту Наджибулле удалось удержать города Джелалабад и Хост, используя договоренности с местными племенами. Например, в Джелалабаде племя шинвари не дало Исламской партии Афганистана Юнуса Халеса, которое опиралось на другое местное племя хугиани, взять город. В Хосте город штурмовали бойцы Джалалуддина Хаккани, отца нынешнего афганского министра внутренних дел Сиражуддина Хаккани, из племени дзадран. Против него выступили бойцы конкурирующей с ними племенной группы ахмадзай из племени гильзай.
Почему все это имеет значение и сегодня и необходимо учитывать при рассмотрении ситуации на афгано-пакистанской границе. Потому что все племена остались на своих местах. Они все также вооружены и у них разные отношения с друг другом и государственными властями в Афганистане и Пакистане. Именно в данном контексте стоит рассматривать нынешнее обострение отношений на границе.
Как конфликт отразится на отношениях Исламабада и Кабула
Хорошо известно мнение, что Пакистан фактически создал Талибан в 1994 году и, что особенно важно, во многом способствовал его приходу к власти в августе 2021 года. Между прочим, с этим связывают более сдержанную политику Талибан у власти по сравнению с временами 1996-2001 годов. Если допустить, что это так, почему бы тогда пакистанским политикам просто не позвонить в Кабул и не попросить прекратить деятельность боевиков той же Техрик-и Талибан в Афганистане? И вот здесь как раз и важно учитывать реальную ситуацию в приграничных районах.
При все том, что Талибан оказался достаточно эффективным. В частности, в Афганистане стало заметно спокойнее и безопаснее. Талибы вполне реализуют государственную монополию на насилие. Так, они разоружили военные милиции национальных меньшинств, особенно хазарейцев и таджиков. При этом нет признаков какой-то серьезной антиталибской активности, несмотря на все заявления оппозиционных к ним групп.
Но здесь важно, что это во многом было сделано за счет вооруженных формирований юго-восточных пуштунов. Система власти талибов во многом представляет собой зонтичный бренд. Они используют некоторые институты прежней республики, имеют собственные вооруженные формирования из лояльных им людей с идеологической мотивацией. Однако, существенную часть поддержки оказывают влиятельные группы на местах, которые признали власть Талибан. А какие могут быть группы в традиционном пуштунском обществе? Главным образом это племена.
При этом многие так называемые детрайбализованные пуштуны, те кто живут в городах, и кто активно взаимодействовал с прежней администрацией, покинули Афганистан. Многие из них оказались маргинализированы. В любом случае города контролировать талибам проще. Но в сельской местности, особенно на пакистанско-афганской границе, доминируют вооруженные группы из пуштунских племен.
Они признают власть Талибан, могут быть близки к ним идеологически, но одновременно они давние субъекты афганской политики и у них есть свои интересы. В этом смысле «ахиллесовой пятой» талибов является явный недостаток финансирования. Грубо говоря, как и любым афганским властям в истории им нужно либо брать племена на службу в качестве вооруженной милиции или выплачивать им субсидии для поддержания лояльности. Оба подхода требуют средств.
При этом юго-восточные пуштуны критически важны для Талибан с точки зрения контроля за национальными меньшинствами на севере страны. Это создает весьма интересную ситуацию, которая и отразилась в ходе боевых столкновений в прошедшие субботу и понедельник.
Потому что те боевики, которые атаковали Пакистан и убили военных, находятся среди родственных им племен на территории Афганистана. Возможно, что талибы просто не в состоянии принудить их прекратить такую активность против Пакистана. Возможно также, что, когда афганские силы в ответ на удар атаковали Пакистан, это были не централизованно управляемые формирования, что-то вроде пограничных войск талибов, а как раз племенная милиция. При этом талибы во многом вынуждены делать жесткие заявления, чтобы, условно говоря, не потерять лицо.
Здесь надо отметить, что у Пакистана отношения с пограничными племенами обострились в 2000-ых, когда они ввели войска в зону свободных племен и попытался установить прямой контроль. Кроме того, в Пакистане очень активны религиозные организации и в том числе весьма радикальные. Так что это такая очень сложная конфигурация взаимоотношений и противоречий. Помимо этого, в Пакистане сейчас в тюрьме оказался бывший премьер этнический пуштун Имран Хан, который во многом стоял за событиями с приходом Талибан к власти. Это тоже могло сказаться на ситуации с отношениями Исламабада с Талибан.
Но в целом этот инцидент не может как-то слишком серьезно сказаться на отношениях Пакистана и движения Талибан. Они очень сложные и мы не можем знать всех деталей. Для нас здесь самое важное, чтобы конфликт остался эпизодом. Потому что все проекты строительства транспортных коридоров через Афганистан, по сути, основываются на взаимодействии Пакистана и Талибан. В свою очередь стабильность в Афганистане на среднесрочную перспективу во многом зависит от реализации этих проектов.
